Горю королевы сочувствовал старший сын Авинция, Овэлл, который тоже слышал сейчас ее рыдания, стоя в часовенке замка и устремив взор на статую Аспилуса. На его бледном лице, с большими, всегда печальными светло-карими глазами, лежала тень от большого черного капюшона карутского плаща. Временами он плотно сжимал сухие губы, и тогда его горящие глаза наполнялись слезами. Принц думал о том, что завтра презренный Кхорх возложит на его чело корону Антавии, и старший наследник престола займет место отца, которого презирал всем сердцем. Но Овэлл не желал этого! Он жалел себя, как жалел осиротевшую королеву Дэлу, которая теряла все. Все, чем владела совсем недавно, чему радовалась восторженным сердцем.
Но и принц, приобретая корону, обрекал себя на плен. Он не хотел ни венца, ни царствования. Венца – от рук Кхорха. Царствования - под его гнетом. Стать королем без королевства? Превратиться в раба властелина Сульфура? Считаться «опорой и наставником» народа, и даже не принадлежать самому себе! Ведь всё в Антавии, всё, до последней пылинки было собственностью сына улхурского демона.
Не так давно принц искал спасения на острове Карут, где в уединенной тиши галерей монастыря слушал долгие беседы отцов-служителей и перелистывал труды мудрецов Апикона. Наставники указали принцу дорогу в иной мир, где законы Арахна не имели над ним власти. То был мир, где награду получали достойнейшие, и не по праву наследования, а благодаря личным достижениям - уму, таланту, душевным качествам. И он всем сердцем жаждал остаться в нем, но … не мог противостоять воле настоятеля, открывшего ему эту благословенную землю, и теперь захлопнувшего перед ним ее врата.
В обители Наррмора у принца Овэлла была своя келья, которую ради исключения предоставил ему магистр. И, нужно заметить, он проводил в ней больше времени, чем в замке короля-отца, предпочитая удел отшельника придворной жизни. Ни у Авинция, ни у младшего брата Ормонда, ни у одного из многочисленных родственников принц не находил ни симпатии, ни понимания. В огромном дворце, среди сотни подданных, наследник трона чувствовал себя одиноким и ненужным. Приемы, собрания совета Дэнгора, пиры – все это казалось Овэллу праздным времяпрепровождением. Военные походы отца – неоправданной жестокостью. Суды Кхорха, где царь царей глумился над людьми, не различая ни сословия, ни возраста, ни пола – надругательством над великим народом. Вся жизнь, что велась в Бэгенхелле, давно стала для принца греховной и чужой.
