Вскоре меня навестили Овид с Хомой - они остановились в соседнем номере. Овид утешил, что в предрассветные часы музыка должна смолкнуть хоть ненадолго.
Ожидание было напрасным, и я наконец заснул, плотно закрыв двери балкона и спрятав голову под подушкой.
Проснулся я в отвратительном настроении. Голова трещала, как с похмелья.
Кое-как приведя себя в порядок, я притащился в номер Овида и плюхнулся в кресло.
Идти на улицу не хотелось - там с новым накалом бушевал карнавал. И все-таки что-то делать было надо.
- С чего начнем? - задал я сакраментальный вопрос, лениво перелистывая толстенный телефонный справочник, словно надеясь отыскать в нем фамилии знакомых.
- А кто его знает, - удивительно беспечно отозвался как всегда бодрый Овид. - Может, у Хомы спросим?
- Не нравится мне здесь, - Хома, как и я, был с утра не в духе. - Не нравится и все. Толкаются, лягаются, стащить нечего.
- Клептомания - это болезнь, - Овид настолько расслабился, что позволил себе расстегнуть две верхние пуговицы камзола. Из-под воротника выглядывала ослепительно-белая рубашка. - С этим надо бороться. Может, тебя доктору показать?
- Нет, скажите на милость, - продолжал упорствовать Хома, - что это за мир такой, где все даром. Бери, не хочу.
- Действительно, - я тоже заинтересовался темой разговора, - как они тут живут? Всегда на всем готовом. А работает кто?
- Никто и не работает. А если и делают что-нибудь, так лишь для развлечения. Поплясал, встал за стойку бара, налил пару пива и опять поплясал. Пойдемте, кстати, позавтракаем.
- А пиво тогда откуда? - не отставал въедливый Хома. - Его что, из другого мира доставляют?
- Вот привязался, - рассердился Овид. - Не знаю, откуда у них все берется, не знаю. Да об этом здесь и не думает никто.
Мне очень хотелось еще расспросить о географии Карнавала, о здешних обычаях и обсудить наконец, где мы собираемся искать осколки, но Овид не дал развить дискуссию. Мы спустились в холл гостиницы и направились в маленький ресторанчик на первом этаже.
За ночь не изменилось ничего.
На улице гремели оркестры, почти заглушая беспрерывно работающие музыкальные автоматы, расставленные в каждом укромном уголке. Везде танцевали, пили и хохотали.
Мне стало жутко.
В полутемном зале ресторана было потише. Сюда забегали перекусить и выпить на скорую руку. Если бы не чистые скатерти в красно-белую полоску, мягкий свет и сверкающая великолепием ярких этикеток стойка бара, могло показаться, что мы очутились в обычной студенческой столовой. Публика явно не желала терять времени даром и быстро покидала зал, чтобы вновь окунуться в кипящее море карнавала.
