— Пусть гилуглы сами уничтожают друг друга, — проговорил Певец Шепчущих Листьев Гразуадий, Бродящий В Сумерках Вечного Хаоса. — Пусть это продолжается, пока их не станет втрое меньше против нынешнего числа. И мы приложим все усилия к тому, чтобы это случилось как можно скорее. А за преступление болотников кара постигнет все их королевство. Гаэлон должен быть уничтожен.
— Гаэлон должен быть уничтожен! — Этот приговор был подтвержден множеством голосов детей Высокого Народа.
Бродяга по прозвищу Гусь пришел в себя на заплеванном полу гостевой комнаты дарбионского трактира. Он прокашлялся, с трудом разлепил глаза, почесал бороду, осыпая на пол кусочки засохшей блевотины, потом пополз к кровати.
Влезть на кровать у него не хватило сил. Похмелье, владевшее им, было, судя по всему, царем и повелителем всех похмелий. Голова ощущалась разбухшим тряпичным шаром, ноги и руки тряслись так, что, казалось, вот-вот и они отвалятся.
Необходимо было как можно скорее излечиться.
Гусь, привалившись спиной к кровати, набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
— Асан!
От собственного крика голова бродяги мгновенно налилась чугунной болью, а глаза защипало от прилива крови.
— Асан… — хрипнул еще Гусь и замолчал, понимая, что дальнейшего напряжения сил может просто не пережить.
За незапертой дверью комнаты послышались шаги. В комнату заглянул заросший пегими волосами оборванец, прислуживавший в трактире за еду и выпивку.
— Асан… — попытался улыбнуться трясущимися губами Гусь. — Родненький… Услышал… Волоки сюда пивца кувшинчик… Беги со всех ног, милый…
Но оборванец смотрел на Гуся враждебно и стремления бежать со всех ног не выказывал.
— Хозяин велел передать, чтобы ты за комнату заплатил, — хмуро сообщил он. — Четвертый день не платишь, обещаешься. И за вино тоже, которое вчера вылакал.
— Заплачу, — тут же пообещал Гусь. — Заплачу, родненький. Ты мне пивца сначала принеси…
— Хозяин велел передать, чтобы ты сначала заплатил, — сказал Асан. — А потом — хоть пивца, хоть винца… Чего хочешь…
— Да ты что?! — плаксиво возмутился Гусь. — Сомневаешься? Думаешь, у меня денег нет? Козел ты кудлатый… А как на мои кровные хлебал, небось не сомневался. А ну неси пива! — Бродяга попытался было пристукнуть кулаком, но не сумел сжать пальцы — настолько у него распухли руки. — Неси, сказано!
— Не принесу, — коротко ответил Асан и подался назад, в коридор. — Деньги плати, слышь… Вначале деньги — так хозяин велел передать.
