Мишель вздрогнула. Она уже знала, как племянница реагирует на такие замечания.
Линетт побледнела и окинула враждебным взглядом Мишель. Через мгновение она повернулась и, не говоря ни слова, направилась к лестнице.
Зак с трудом заковылял к постели.
— Ты не слишком суров с ней? — спросила Мишель.
— Недостаточно суров, — загадочно бросил он. — Если ты побудешь здесь сиделкой, я расскажу тебе историю.
Жар бросился ей в лицо. Она почти забыла о его сломанных ребрах! Ведь одной из причин ее приезда было как раз оказание медицинской помощи!
К тому моменту когда Мишель подошла к нему, он уже ухитрился лечь на королевского размера кровать. Глаза закрыты, дыхание прерывисто. Длинные густые ресницы лежали на блестевших щеках. Подойдя ближе, она заметила бисеринки пота на лбу — там, где линия волос, и возле крыльев бровей.
Синева на мощной челюсти и над чувственным ртом напомнила Мишель, что перед ней мужчина, которому надо бриться два раза в день. Хотя трудно представить, что у него есть время и желание бриться больше одного раза. В любом случае он выглядел таким невероятно привлекательным, что у нее пересохло во рту.
Мишель отвела взгляд. Она пришла в ужас от одной мысли, что ее влечет к Заку.
Как это возможно?
Она беззвучно застонала, когда слова Линетт наконец дошли до нее. «Почему ты постоянно называешь его моим дядей? Между нами нет кровного родства». Мишель положила два пакета со льдом на левую сторону, куда пришелся удар сорвавшейся трубы. Несколько позвонков оказались поврежденными.
— Ах… какое приятное чувство, — пробормотал Зак.
Она склонилась над ним, стала прослушивать стетоскопом сердце и легкие. А в это время непослушная прядка золотых волос скользила по его твердо очерченным щекам. Он открыл глаза.
Через опущенные веки Мишель чувствовала, как его взгляд словно впитывает каждую черту ее лица. Казалось, он воспользовался случаем и теперь с интересом изучал ее мягкий округлый подбородок, линию подвижного рта. Зеленые глаза остановились на прекрасно очерченных бровях и густых ресницах, более темных, чем волосы.
— Те же фиалковые глаза, хотя теперь они больше не источают боль. Рад видеть, что худшее время твоей печали прошло.
Потрясенная его словами и напряженностью взгляда, она намеренно одарила его профессиональной улыбкой.
— Спасибо, теперь мне много лучше.
Она закончила измерять давление и начала укладывать аппарат.
— Поврежденное легкое — это не шутка. Тебе не следует вставать без посторонней помощи.
