— Это он говорил тебе, — последовала насмешливая реплика. — А ты часами сидела рядом и восхищалась им. Без сомнения, твоя реакция подпитывала его эго.
Мишель моргнула. Майк явно не нравился Заку. Неужели он мог проглотить всю ложь, которую распространяли газеты? И почему это его интересовало?
— Ухаживая за Майком, я много узнала об игре в гольф. Раньше я ничего не понимала и не интересовалась ею.
— А сейчас интересуешься?
— Да. Мне нравится не играть, а смотреть. Гольф требует невероятного мастерства и упорства.
— А ты знаешь, что жена развелась с ним потому, что у него было много любовниц? — после паузы спросил он.
Конечно, она не влюблена в Майка, но относится к нему достаточно хорошо, чтобы развеять этот миф.
— Есть и другой вариант. Майк разошелся с женой, когда узнал, что у нее есть любовник. Она хочет вернуться к нему. Я об этом знаю, потому что она несколько раз приезжала к нему, пыталась поговорить. Он отказался от встречи с нею. Она расстроилась и рассказала все мне, надеясь, что я вмешаюсь…
Зак издал горлом какой-то странный звук.
— Правда, наверное, лежит где-то посередине между этими двумя вариантами.
— Может быть.
Удивительно, но Мишель думала так же.
— А ты готова стать новой мишенью для прессы? — спросил он. — Если тебе трудно представить сценарий, в котором сиделку превратили в любовницу, то я вполне могу.
И опять эта свойственная Заку прямота! Но даже если бы она любила Майка, она бы не позволила страху перед прессой помешать ей быть с ним.
— Как твоя тошнота? — Мишель намеренно перевела разговор на другую тему. — Хочешь, я сделаю остановку и ты немного попьешь?
— Понимаю, — проворчал он, — я затронул нерв. Отвечаю на оба вопроса: мой желудок, кажется, угомонился, и я ничего не хочу. Только бы вернуться в собственный дом с моей любимой медсестрой.
— Похоже на название старого радиоспектакля, — улыбнулась она. — «Моя любимая медсестра». Правда, я довольно стара для такой роли.
Он засмеялся, но смех быстро перешел в стон.
— Господи, мне даже смеяться больно! Так что больше не смеши меня.
— У смеха есть целительные свойства, — возразила она. — Он лечит твои хвори.
— Готов согласиться. А теперь скажи мне, откуда ты выкопала идею, будто ты старая?
— Когда ты достигнешь почтенного возраста — тридцати пяти лет, то перестанешь задавать такие вопросы. К счастью, для тебя это время наступит не скоро.
— Если кто-нибудь случайно нас подслушает, то наверняка решит, будто ты разговариваешь с ребенком. Разве ты не знаешь, что у взрослых возраст становится относительным понятием? Ты чувствуешь себя в душе старшей, потому что после колледжа постоянно ухаживаешь за больными.
