Тогда я вывалил все содержимое ящика на кровать. Может быть, там были и другие важные документы. В последние дни перед выездом из Парижа я решил для себя, что надо раз и навсегда покончить с организованным беспорядком в моей жизни. Дальше так жить было нельзя.
Я открыл створку ставни, и свет от Босфора меня ослепил. Солнце в Париже было совсем другим. Я присел на краю кровати и разложил вокруг себя кучу документов. Бумаги. Когда-нибудь они прикончат меня. Я провел больше половины своей жизни среди бумаг и вдруг понял, что ничего не знаю ни о своей семье, ни об обстоятельствах, в которых она жила. А каковы они были, эти обстоятельства?
* * *
Но вот я увидел коричневый пакет толщиной почти в два сантиметра, на нем была наклеена этикетка, срезы которой были окрашены синим цветом. На ней что-то было написано очень мелким почерком. Это был почерк моей матери. Надпись была по-армянски, Я подошел к окну. Море было сине-стального цвета. Я надел очки для чтения и прочитал с удивлением то, что было написано рукой моей матери.
Азатуи Назарян. Армения. Дочь Бедроса Назаряна и Зепюр Арасян. Родилась в Урфе, Турция, в 1876 году и скончалась в Трапезунде в 1915 году.
Была похищена и изнасилована мутесарифом Диярбакира Османом Хамидом во время массовых убийств 1895 года. В результате изнасилования родилась Мари Нахудян. Эта фамилия была дана ей, потому что Азатуи удалось бежать, после чего она вышла замуж за Богоса Нахудяна, с которым имела еще двух детей — Оганнеса и Алик.
Комок застрял у меня в горле. Несмотря на долгое молчание, моя мать хотела, чтобы я узнал ее подлинную историю. Все эти годы я жил в полном неведении, уговаривал, чтобы она рассказала мне хоть что-нибудь. Все тщетно — добиться этого было уже невозможно, так же как связать воедино всю эту историю, рассыпавшуюся на тысячи мелких осколков.
Я много читал о годах массовых убийств, о распаде Оттоманской империи, о Первой мировой войне. Я даже слушал в Париже лекции, которые читали непосредственные участники тех событий. Это были армяне, взывавшие к наказанию виновников геноцида. Даже турецкое правительство, сформированное под давлением союзников в 1919 году, в официальном заявлении признало то, что на самом деле произошло. Я говорил со многими, пытаясь найти первоисточник. Но это было похоже на поиски иголки в стоге сена.
То, что я нашел сейчас, было для меня подлинным богатством. Я направился в библиотеку, по пути открывая пакет. В нем была целая куча клочков бумаги с написанными от руки текстами на армянском языке. В них раскрывались мои корни.
