Нет, не должна, я прошу ее об этом. Мы же не делаем ничего плохого. А мне с ней так хорошо. Она даже не подозревает, что значит для меня просто идти с нею рядом и слушать ее.
Правда?
Я бы не говорил этого!
Она рада, что хоть что-то значит для меня. Пусть даже на короткое время.
Почему только на короткое?
Потому что я все равно сбегу от нее. Она чувствует.
Карловой улицей мы подошли к мосту. Фонари трогательно бросали желтоватый свет на закоптелые лики святых, и малостранские окна сияли как огни гигантского вертепа.
Ей нравится здесь?
Нравится. Ночью она здесь впервые.
Но ведь еще не ночь.
Она и вечером не выходит. Бабушка всегда хотела, чтобы она уже засветло была дома.
А зимой?
Сейчас же не зима.
Но с тех пор как умерла бабушка, она стала взрослее.
Но бабушка и сейчас этого хочет. Она боится за нее. В последние дни еще больше.
- Из-за меня?
Мы спустились по лестнице, прошли мимо пустых ларьков бывшего рынка и подошли к Совиным мельницам.
- Не из-за тебя, из-за меня.
Мы оперлись на каменную оградку над озером. Вода была низкая и тихая. На потемневшей глади резвилась стайка уточек. Пахло тлеющими каштанами.
Она сказала: - Сегодня мне приснилось, что он пришел ко мне и стал плакать. Просил, чтобы я не покидала его. А ты сидел тут же и улыбался. Я хотела сказать, чтобы ты ушел, но не могла пошевелить губами. Потом я заметила, что там сидит и бабушка. Я ждала, что она посоветует, как мне быть, но она молчала, точно не могла разжать губ. Когда проснулась, я стала просить ее прийти ко мне и шепнуть хоть одно слово: да или нет, но она молчала. Наверное, она на меня сердится.
- Или думает, что ты уже взрослая! Что должна решать сама!
- Да, - подтвердила она, - я так и поняла. Что она уже больше никогда не появится. Что я должна сама... Я решила. Потому и пришла так поздно, не хотела прийти до того, как приму решение. - Она прижалась ко мне, и я почувствовал, как ее губы жадно вобрали мои.
Я отчетливо осознавал, что испытываю почти победоносное удовлетворение. Но в то же время и какие-то отзвуки неудовольствия: ведь решила-то она без меня, даже не сочла нужным спросить моего согласия. Ощутил я и страх перед той фатальной серьезностью, с какой она вверяется мне.
В поцелуе она словно сосредоточила всю любовь, все свое страстное существо, словно в следующее мгновение собралась умереть, отдаться на произвол крыльев, которые не удержат ее, и упасть в пропасть. Вдруг она отстранилась от меня.
