– Надеюсь, дорогая, ты не из тех жен, что сначала распаляют своих несчастных мужей, а потом заявляют, что сегодня они не в настроении?
Аня ничего не поняла, но отважно заявила:
– Нет, конечно!
– А для чего тогда эти подвязочки и чулочки?
Вспомнив, что сказала ему за свадебным столом, молодая жена застеснялась.
– Ну, подвязка же действительно спустилась…
Он со стоном закатил глаза.
– Подвязка! Нет! Я больше не могу! – и с жаром прильнул к ее губам.
Не было ни ласк, ни нежных слов. Только тупая боль, неловкость и стыд.
Вячеслав сполз с нее и тяжело, но удовлетворенно дыша, лег рядом. Увидев ее разочарованное лицо, сгреб ее в охапку, притиснул к себе и признался:
– Извини, милая, но я просто ни на что пока больше не способен. Понимаешь, есть вещи, которые выше моих сил. Тело как деревянное. Но это пройдет, и я постараюсь, чтобы тебе тоже было хорошо со мной. Если бы не было такого долгого воздержания да еще этих чулочек-подвязочек! Ну, просто изощренная пытка…
Ничего не понявшая из его несвязных слов Снежана посмотрела на часы и скованно попросила:
– Давай сходим поедим. Я жутко есть хочу. Вчера почти ничего не ела.
– Да я тоже. Пошли. Сейчас в отеле как раз обед.
Они поели, причем Вячеслав положил себе столько, что Аня только удивленно захлопала глазами, не понимая, как столько может съесть один человек.
– Если ты будешь столько есть, ты очень скоро потеряешь форму.
Он в ответ тихонько засмеялся.
– А сколько ест твой свояк?
Она была вынуждена признать:
– Много, но ты еще больше.
Вячеслав снисходительно заметил:
– Смею тебя уверить, что во время медового месяца он ел не меньше. Эти калории очень быстро уходят, если часто заниматься тем, чем мы начали сегодня утром. – И он игриво ей подмигнул.
Покраснев, Аня предложила:
– Давай после завтрака сходим окунемся.
Он согласился:
– Хорошо, но в бассейн при отеле. На море сегодня волнение и вода наверняка грязная.
Она не стала возражать, понимая, что он в таких делах он куда опытнее нее. После купания хотела позагорать, но муж не позволил. Пришлось идти в отель.
На этот раз он старался, чтобы было хорошо и ей, но не получилось – никаких особенных ощущений она не испытала, хотя его ласки были ей приятны. Но вот то, что следовало дальше, казалось совершенно излишним, и восторги, слышанные от Светланы, уж явно завышенными.
Так продолжалось до конца отпуска. Все старания Вячеслава разбудить в его молодой жене чувственность ни к чему ни приводили. Она не могла взять в толк, чего он так старательно добивается, и была скована и напряжена. И абсолютно не могла понять, что хорошего в этом находят другие женщины.
