— Скажите мне, главстаршина, — задумчиво произнесла Абигайль, — орудийные компьютеры ведут регистрацию всех проходов?
— Они показывают результаты работы каждой установки, но только данные по своей сохраняются в памяти, мэм, — ответил Вассари. Он повернул голову, внимательно вглядываясь в неё через стекло шлема. — А что?
— Я не про результаты думаю, главстаршина, — сказала Абигайль. — Я имела ввиду, записывают ли компьютеры траекторию мишени при каждом её проходе?
— Так точно, мэм. Записывают, — ответил Вассари, а затем медленно улыбнулся. — Вы подумали о том самом, о чём я подозреваю, что вы подумали, мэм?
— Вероятно, — ответила она с проказливой улыбкой. — А наше программное обеспечение справится с анализом?
— Я думаю справится, — сказал Вассари с выражением человека, который мог бы сейчас задумчиво потирать подбородок.
— “Хорошо, тогда нам следует поскорее это организовать, — сказала Абигайль, кивнув шлёмом на дисплей. — Второй проход для 36-го гразера может начаться в любую минуту.
— Так точно, мэм. Как вы хотите, чтобы я это сделал?
— Я надеюсь, что беспилотник уклоняется по заранее заданной зацикленной программе, а не в результате случайных манёвров. Если это так, то существует начальная точка программы, с которой она повторяется. Будем на это рассчитывать. Если у нас есть такая возможность, давайте пропустим каждый отдельный проход через алгоритм анализа последовательностей и посмотрим, не получится ли установить триггер автоматического распознавания цикла в программу стрельбы.
— Если миз гардемарин позволит, — сказал Вассари с широчайшей улыбкой, — мне нравится, как работает её голова.
— “Скажете мне это, когда у нас всё получится, главстаршина, — ответила Абигайль, а он кивнул и начал набирать команды на своём пульте.
Абигайль откинулась назад и принялась наблюдать, как беспилотник совершает второй из проходов, предназначенных для Гразера 36. На этот раз расчёт Григовакиса справился значительно лучше... но по прежнему остался с очень низкими цифрами. В этом они были не одиноки, и Абигайль хотела бы знать, кто на самом деле придумал придать осевое вращение мишени. Ни один расчёт не был предупреждён, с чем они могут столкнуться, и это не казалось ей типичной для коммандера Блюменталя идеей. Зато выглядело в точности как если бы капитан Оверстейген решил собственноручно усложнить им жизнь. Улыбка Абигайль стала более лукавой при мысли о возможности преодолеть одну из его мелких пакостей.
