— Да тут дороги то всего ничего, — возмутился я. — Нас же почти до столицы отправили. Чего возмущаться-то?
В этот момент из-за поворота появилась фигура на коне. Подлетев к нам, она произнесла срывающимся голосом.
— Помогите. Меня преследуют. Спрячьте меня.
— Не наши проблемы, — ответил я. Связываться с чужими проблемами мне не хотелось.
— Да как ты можешь? — тут же возмутились Кевира и Лиара. — Мы должны помочь.
— Не поможем, — прервал я их. — Нам чужие проблемы не нужны. Езжайте своей дорогой, а мы поедем своей.
Судя по голосу, под плащом была девушка. Совесть попробовала поднять голову, но тут же была придавлена тяжелым сапогом здравого интеллекта. Девушка вскинула голову, обожгла меня напоследок уничтожающим взглядом карих глаз и пришпорила коня. Все вокруг меня молчали. Их можно было понять. Все они были благородными людьми, и оставить кого-то в беде, для них было не просто. Вот только нам стоило сперва думать о себе.
Спустя пару минут, из-за поворота показалась группа всадников. Примерно человек 35–40. Подлетев к нам, от них отделился один, видимо главный, и обратился с вопросом.
— Прошу прощения, благородные господа. Мы преследуем воровку, которая могла ехать этой дорогой. Вы никого не видели?
Все отрицательно замотали головами. Справиться с таким отрядом мы бы не смогли точно. Помимо того, что все они были, скорее всего, профессиональными солдатами, почти на каждом висел амулет защиты третьего круга.
— Она поехала туда, — ткнул я пальцем в сторону, куда недавно отправилась встреченная нами незнакомка. Я почти физически почувствовал, как меня прожгли ненавидящие взгляды девушек.
— Благодарю вас, — командир кинул мне небольшой кошель, в котором приятно звякнули серебряные монеты, и сделал знак своим людям следовать за ним. Как только они удалились на достаточное расстояния, Кевира и Лиара накинулись на меня с обвинениями. Послушав о том, кто я такой и что со мной надо сделать, я спокойно махнул рукой и развеял иллюзию у себя за спиной. Там сидела наша давешняя знакомая.
— Теперь все довольны? — устало спросил я.
Судя по лицам моих спутников, они не знали, что сказать. Девушка сидела, крепко вцепившись в полы моего плаща, и казалось, что хотела слиться с ним в одно целое.
— Отцепись, — произнес я девушке. — Мы тебе помогли, так что давай топай своей дорогой.
Девушка уткнулась мне в спину и заплакала. Ее сразу же бросились утешать все девушки нашего отряда. При этом большинство утешений сводились к тому, что я сволочь бесчувственная и не стоит на меня обращать внимание. После довольно продолжительного утешения, все, кроме меня, решили, что она должна ехать с нами. Я возражал и даже пытался воззвать к здравому смыслу, но все было напрасно. В итоге я плюнул на все убеждения и сказал, что присматривать за ней они должны сами. И ко мне ее подпускать не стоит. Мне мои вещи дороги. Обозвав меня сухарем, мы двинулись в путь. Оторвать ее от моего плаща так и не удалось. Пришлось мне до вечернего привала ехать с ней.
