Наемник - Алексей Черненко

Утро больно ударило по опухшему лицу солнечными лучами. Последнее время я все чаще просыпался, чувствуя, как саднит разбитая кожа на лице. Сколько я себя помню, меня всегда выбирали на роль мальчика для битья все местные ребята. В основном это происходило потому, что я был сиротой и заступиться за меня было некому. Слишком рано мне пришлось стать полностью самостоятельным. Родители умерли, когда мне не было еще и пяти лет. Соседи сначала хотели все наше имущество разделить, а меня пристроить к кому-нибудь приемышем, но внезапно для всех я уперся и заявил, что никуда не пойду из своего дома и жить буду сам. Взрослые и наш герцог только покачали головами, но делать ничего не стали, рассудив, что после первой зимы я сам попрошусь к кому-нибудь под бок и все решится само собой. Несмотря ни на что, я пережил и первую зиму, и вторую. Работал наравне со взрослыми в поле, обрабатывал свой небольшой сад и ходил в лес, на охоту, запасая себе на зиму вяленое мясо. Все остальное время я старался заниматься, так как Гордин, маг нашего герцога Красса ар’Сарегоса, всегда втолковывал нам на занятиях по чистописанию, что добиться в жизни чего-то можно, только если в голове есть знания. Вот и получалось, что все свое время я тратил не на игры, как мои сверстники, а на чтение книг и занятия по рукопашному бою. Большинство приемов мне приходилось перенимать, глядя на занятия гвардии герцога Красса. Только с учетом того, что у меня не было оружия и все приемы я перекладывал на использование невооруженным. Так как своих книг у меня не было, все, что я читал, я брал в библиотеке замка герцога. К счастью, Гордин только радовался, видя, с каким рвением я слушаю его на занятиях и тянусь к новым знаниям. Поэтому давал мне читать все книги подряд: описывающие историю, экономику, особенности рас, населявших наш мир (о том, что наш мир не является единственным, нам рассказали еще в первый год обучения в школе), и многое другое.

Однако если с учебой все было хорошо, то с друзьями и просто нормальными отношениями с окружающими все было наоборот. Если сказать проще, друзей у меня не было. А все остальные, узнавая, что я сирота, стремились еще и ткнуть меня в это носом. Поэтому мне пришлось привыкать к постоянному одиночеству. Единственный, кого я мог назвать своим другом, был Гордин. Он один всегда был готов выслушать меня и помочь словом или делом. Но жаловаться я к нему не бегал никогда. Отец у меня был гвардейцем и от разных слабостей, таких как ябедничество, отучил довольно скоро. Поэтому, даже если меня били другие мальчишки, я никогда никому не говорил об этом.