— Что я могу тебе сказать, — произнес Борис, я не имею права быть с тобой, я должен взрывать батарею… Иди туда, куда будут идти люди…
И он указал мне на люк, из которого виднелись медные поручни трапа.
Смутно вспоминаю я эту сцену. Кажется, мы с ним не попрощались, я коротко ответила «хорошо» так, как если бы получила приказ от командира, повернулась» пошла к трапу, и, не обернувшись больше на мужа, начала спускаться вниз вместе с маленьким Женей.
Я не понимала того, что это последнее наше прощанье. В моих ушах звенели слова: «Иди туда, куда будут идти люди».
Мы спускались с Женей по металлической лестнице в какой-то глубокий, освещенный электричеством колодец. Местами встречались маленькие площадки, на которых можно было отдохнуть. Но вот колодец окончился, и мы попали в потерну — узкий подземный ход. Увидели в стене потерны какую-то маленькую дверь, возле которой шумело и волновалось много моряков.
«Иди туда, куда будут идти люди». Люди хотят войти в эту дверь, значит, и я должна постараться туда проникнуть. Ко мне подошли прачки. Кто-то нам сказал, что отсюда начинается ход к морю, к пристани, где будут пришвартовываться корабли.
Дверь приоткрылась, показалось лицо нашего батарейца старшины Орлова.
— Не волнуйтесь, товарищи, — сказал он, выходя, — всех пропустим на берег моря.
Большие черные глаза старшины грустно и понимающе глядели на нас.
Какая-то женщина тащила, держа за рукав, командира 35-й батареи капитана Лещенко. Китель на капитане был расстегнут. Лещенко шел как-то странно, боком. Я схватила его за край кителя и взмолилась:
— Лещенко! Лещенко! Помогите мне попасть на корабль!
Заглянула в его голубые глаза — они были пусты, взгляд неосмысленный… Моя рука разжалась, я поняла, что Лещенко не слышит и не видит меня, как эта стена потерны: ведь он контужен бомбой. Мгновенная надежда вспыхнула и погасла.
Одна из прачек предложила: «Давайте выберемся из батареи наверх, на пристань». Остальные согласились с этим. Не все ли равно, подумала я, каким путем попасть на пристань? Лишь бы попасть!
Мы пошли дальше и увидели другой колодец, темный, ведущий вверх. Прачки полезли первыми, я пропустила маленького Женю впереди себя, он покорно полез. Трап здесь был уже снят, приходилось подниматься, хватаясь за металлические скобы, вбитые на порядочном расстоянии друг от друга в отвесные стены колодца. Женя, хоть и маленький, но быстро карабкался, а я с тяжелым рюкзаком за плечами и свертком, измученная бессонницей и переживаниями, чувствовала с каждой скобой, как силы покидают меня. Сердце колотилось, я задыхалась. А в это же время какие-то люди спускались вниз. В темноте мы сталкивались, расходились, ежесекундно рискуя сорваться вниз. Казалось, сорокаметровому колодцу не будет конца. Вдруг я почувствовала, как начали холодеть и неметь мои руки и ноги, кровь медленно отливала от лица. Я отчаянно закричала: «Теряю сознание! Я теряю сознание!»
