Дежурную сестру кто-то окликнул, она бросила Александру:
— Я сейчас, идите! Вторая комната направо.
Во второй комнате направо сухонькая старушка в белой косынке обмывала водой из графина соски. Увидев мужчину в коротком, выше колен, белом халате, она выпрямилась и сказала добродушно:
— Тебе напротив, папаша… — И, вздохнув, вновь принялась за соски.
— Тут, кажись, одна безотцовщина.
Пальцы Александра, стягивавшие на груди халат, разжались. Халат распахнулся, обнажая мятую, с оборванными пуговицами сатиновую рубашку, загорелую грудь.
«Безотцовщина»!.. Слово это преследовало его, сколько он помнил себя. Все горести детства были связаны с этим словом. И вдруг о его сыне, о его родном сыне — безотцовщина!
Он был терпеливым, Александр Староверов. Ни звука от него не услышали, когда он, однажды рухнув с карниза, лежал на песке с переломленной ногой. Он научился не раскрывать рта и тогда, когда прорабы, не разобравшись, костили его за чужой брак.
А тут сжал зубами козырек фуражки, чтоб не зареветь. «Безотцовщина»!
Он выскочил из комнаты, задев металлические сетки с пустыми молочными бутылочками, пробежал по коридору мимо удивленной сестры, которая крикнула вслед: «Куда вы, папаша?»
Александр напялил кепку на уши, «Силантий дело сказал: дать ей раза… Ведьма цыганских кровей»:
Ведьмы дома не было. Александр оставил на ее тумбочке четыре сотенных бумажки — все, что у него было с собой. Вечером ему их вернули..
На другой день, когда Нюры не было в комнате, Ульяна допустила его к качке. «Одним глазком — и назад!» Он попытался подержать сына на руках, она почему-то выхватила ребенка и вытолкала Александра за дверь взашей, огрев его на прощание кулаком по спине.
Он дождался Нюру у дверей. Она шла прямо на него с шипящей сковородкой, крикнула зло:
— Отойди!
Он переступил вслед за ней порог, она круто обернулась к нему и, оттесняя его раскаленной сковородкой за дверь, прокричала свое неизменное:
— Ты нас своими грязными руками…
Поначалу тетка Ульяна одобряла ее. «Круче отваживает — ловчей заманивает», — говаривала она. Но прошел месяц….
— Кончай игру, девка, — сердито сказала она Нюре, сидя за вязаньем. — Этак он заворотит рыло, да пойдет к другой..
Знакомства. Новые.
Ульяну позвали, она выскочила из дома, — дела, видно.
А когда возвращалась, еще в коридочике услышала плач, и тоненький голосок.
— Без догляда будешь расти…
Нюра рыдала, не повернулась к вошедшей Ульяне, рыдала нзвзрыд, приговаривая:
