— Я хочу любить тебя, Джейк, — робко сказала она.
— Но…
Но она прикоснулась к нему, и его глаза закрылись от наслаждения. Этой ночью она узнала о любви нечто, чего не знала прежде, потому что больше всего на свете ей хотелось доставить ему радость. И он дал ей больше чем наслаждение, он подарил ей любовь.
«Бо Риваж» был традиционным поместьем, наполненным духом почитания французской старины. Джейк и Эмбер ждали в тихом холле, гадая, захочет ли Сент-Оноре принять их. Казалось, ни Джинни, ни Лео не было поблизости, и Эмбер с облегчением вздохнула. Джейк сидел в безмолвии. Когда она взглянула на него, его лицо было пепельного цвета, а глаза — как горящие уголья.
— Мне страшно, — прошептала она, чувствуя, как холодок пробегает по спине.
— Монсеньор Сент-Оноре вас не примет, — объявила молоденькая девушка, представившаяся Джемаймой. Ее глаза виновато смотрели на них.
— Он должен сделать это, — отрезал Джейк.
— Нет, мистер Кавендиш, он очень болен и видится с людьми только по своему выбору, а вы даже не сообщили заранее о вашем визите.
— Скажите ему, что это касается Мэри и Каслстоу.
Девушка снова скрылась в глубине дома.
— Монсеньор Сент-Оноре побеседует с вами в саду. Идите прямо через заднюю зверь, — доложила на этот раз Джемайма.
Джейк схватил Эмбер за руку.
— Пошли, — резко сказал он.
— Мистер Кавендиш!
Джейк нетерпеливо взглянул на обеспокоенную девушку. Эмбер недоумевала: Джейк был будто сам не свой. Или наоборот — именно сейчас он был настоящий.
— Конечно, это не мое дело, — вежливо сказала Джемайма, — но ведь он умирает. Помните, пожалуйста, об этом.
— Вы очень преданы ему, — почти с вызовом заметил Джейк.
— Люди говорят о нем плохое, но миссис Джинни и мистер Лео знают, что это не так. Все это только слухи.
— Правда? Может, мы поговорим с вами позже, Джемайма? — И он заторопил Эмбер.
В небольшом саду их ждал человек, полулежащий в кресле. Его ноги были укутаны одеялом. Он был совершенно седой и тяжело кашлял. Хотя чувства Эмбер были противоречивы, она испытала к нему внезапную жалость. Она инстинктивно повернулась к Джейку:
— Не тревожь его.
— Без этого не обойтись.
— Но он, возможно, мой отец!
— Это еще не значит, что он достоин твоей жалости или уважения, — твердо ответил Джейк.
И, прежде чем она успела возразить, Джейк резко сказал Винсенту, с трудом поднявшему на них глаза:
— Я Джейк Кавендиш, а это моя жена.
Винсент внимательно посмотрел на них:
— Кавендиш из «Флейм Триз»?
Джейк коротко кивнул.
