— Джеймс, не стоило утруждать себя такими элегантными подарками. Но так или иначе огромное тебе спасибо.
Хозяйка провела гостя в кухню, налила ему стакан абрикосового сока и, наполнив водой красивую вазу, разместила в ней букет.
Смущение босса действовало на женщину подкупающе. Она никогда еще не видела его таким растерянным, и это забавляло ее. Но при всем при том Кэтрин всегда помнила, что не должна поддаваться чарам этого мужчины. Ибо излучаемое им очарование разогревало всю ее изнутри, пробуждало в ней желание приласкать его, посмеяться вместе с ним. А ведь подобные желания и ощущения, рассуждала она, нередко могут быть чреваты обидными недоразумениями или даже опасностями.
— Что-нибудь случилось, Джеймс? — тактичным тоном спросила Кэтрин, надеясь выведать у него причину неожиданного визита.
— А что могло случиться?
— Просто я пытаюсь понять, что заставило тебя отмахать за рулем такое расстояние до Нью-Рошелла.
— Честно говоря, я и сам не понимаю, как все это получилось. — Мужчина ухмыльнулся и задумчиво почесал затылок. — После твоего звонка я несколько минут неподвижно сидел за столом, размышляя о твоем статусе матери-одиночки и о заболевшей дочери. По тону голоса я почувствовал, что ты боишься потерять работу, и поэтому решил еще раз заверить тебя, что причин для беспокойства нет, что никто увольнять тебя не собирается. Несколько раз я пытался дозвониться до тебя, но тщетно. Вы, наверное, в это время были у врача или еще где-то… И тогда я под воздействием какого-то неосознанного импульса спустился в гараж, сел за руль и помчался к тебе домой.
Кэтрин слушала Джеймса, раскрыв рот от удивления. Даже мистер и миссис Лэндмарк ни разу не приезжали к ней домой, когда возникала подобная же ситуация. Они всегда ограничивались лишь телефонным звонком, но никогда не навещали ее. Джеймс первым из всех боссов Кэтрин перешел Рубикон, чтобы пообщаться с ней в ее доме, а не в офисе.
— Не знаю даже, что и сказать… разве только еще раз поблагодарить тебя, Джеймс. У нас с Энни все в порядке.
Она зачем-то передвинула вазу с цветами на другой край кухонного стола, потом повертела перед собой руками, будто не зная, что с ними делать, и вдруг резко сунула их в карманы шортов. В тот же момент женщина с ужасом вспомнила, в каком невообразимом виде предстала перед гостем. Ее волосы были завязаны на затылке в шаловливый конский хвостик; сорочка с бретельками видела лучшие дни даже еще до того, как ее усердно обслюнявила Энни; к шортам же гораздо больше подходил ярлык «удобные», нежели «модные», а тем более «элегантные». На лице ее не было никакой косметики, а в ушах и на руках — ни серебра, ни золота. К тому же по всему дому она, как всегда, шлепала босиком.
