Существо потянулось к Акиве.
— Брат мой, — начало причитать оно. — Я знал, ты вернешься за мной.
Сжав челюсти, Акива заставил себя посмотреть на тварь. На опухшем лице еще можно было найти отголоски былой красоты: миндалевидный разрез глаз, прямой греческий нос и чувственные губы, которые казались абсолютно неуместными на таком обезображенном лице. Но ключ к разгадке тайны происхождения этого существа был на его спине. Из лопаток торчали расколотые остатки суставов крыльев.
Невероятно, это создание было серафимом. Это мог быть только Падший.
Акива считал эту историю легендой и никогда не задумывался о ее правдивости. Никогда до того момента, пока не столкнулся с живым доказательством. Перед ним был серафим, сосланный в другое измерение за предательство и содействие врагу, покинутый в людском мире навечно. Что ж, он был одним из них, и, конечно, он сильно отличался от того, кем был раньше. Время скрутило его спину, и плоть, натягиваясь дугой, казалось, цеплялась за каждый позвонок хребта. Ноги бесполезными плетями болтались за его спиной. Виной тому было не время, а насилие. Они были раздроблены с жестокой целью — чтоб он никогда не смог больше ходить. Как будто недостаточным наказанием было вырвать ему крылья — даже не отрезать, вырвать! — его ноги были уничтожены тоже, делая его тварью, ползающей по поверхности чужого мира.
Он жил так тысячу лет, и был вне себя от радости, увидев Акиву.
В отличие от Айзиля, который не разделял радости твари. Он прятался за зловонной горой отбросов, страшась Акивы больше, чем толпы, травившей его перед этим. Пока Разгат, словно в экстазе, как заклинание невнятно бормотал "Брат мой, мой брат", расхититель могил дрожал как паралитик и пытался пятиться назад. Но шанса сделать это у него не было.
Акива навис над ним, освещая сиянием своих волшебных крыльев все вокруг.
Разгат с мольбой вновь потянулся к нему:
— Мой срок истек, и ты явился забрать меня обратно. Это ведь так, брат мой? Ты собираешься забрать меня домой и вылечить, чтобы я снова смог ходить. Чтоб смог летать…
— К тебе это не имеет никакого отношения, — сказал Акива.
— Что… что тебе нужно? — Сдавленным голосом произнес Айзиль на языке серафимов, который он выучил благодаря Разгату.
— Девушка, — ответил Акива. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне о девушке.
По ту сторону двери Кару открывался проход, выложенный из унылого черного камня. Выглянув дальше, она увидела, что коридор тянется вперед метров пять, а потом поворачивает. Перед самым поворотом было окно — узкая ниша с решетками, расположенная под таким углом, что невозможно было разглядеть с порога, куда оно выходит. Сквозь окно струился белый свет, рисуя прямоугольник на полу.
