Кару буквально бросилась на дверь и неистово заколотила кулаками по ней, чего никогда прежде не делала.
— Исса! — кричала она. — Впусти меня!
Томительные, ужасные секунды ожидания, в течение которых Кару, не отрываясь, смотрела через плечо. И, наконец, дверь распахнулась.
Она уже бросилась вперед, как вдруг резко остановилась, издав сдавленный крик. В коридоре стояла не Исса, а марокканская женщина с метлой в руках.
О, НЕТ. Женщина нахмурилась, приготовившись выругать ее, но Кару не стала дожидаться этого. Она толкнула женщину внутрь, и, сама оставаясь снаружи, захлопнула дверь и вновь отчаянно начала тарабанить в нее.
— Исса!!!
Она слышала возмущенные крики женщины и чувствовала, как она толкает дверь изнутри. Проклиная все на свете, она удерживала дверь — в открытом состоянии магия портала не срабатывала.
Обращаясь к женщине за дверью, Кару буквально проорала на арабском:
— Отойдите от двери!
Она вновь посмотрела через плечо. Вокруг осла, невозмутимо стоявшего на прежнем месте, началась суматоха — люди кричали, размахивали руками. Ангела нигде не было видно. Неужели она убила его? Нет. Она была твердо уверенна — что бы там не произошло, он остался жив. И придет за ней.
Она снова заколотила в дверь.
— Исса, Бримстоун, прошу вас, откройте!
Но за дверью раздавались только ругательства на арабском языке. Придерживая ногой дверь закрытой, Кару и продолжала стучать.
— Исса! Он хочет убить меня! Исса! Впусти!
Что могло их задержать? Секунды словно скаппы нанизанные на нить, таяли одна за другой. Дверь под её ногой снова подпрыгнула, кто-то с той стороны силой пытался открыть её (может Исса?!), а затем она почувствовала жар за своей спиной. Не раздумывая ни секунды, она развернулась, уперевшись спиною в дверь, и подняла руки, словно давая глазам на своих ладонях что-то увидеть. На этот раз не было взрыва, только потрескивание энергии, от которой её волосы зашевелились, как змеи на голове Медузы-горгоны.
Ангел шел на нее, низко опустив голову и не отрывая взгляд горящих глаз. Движения давались ему нелегко, как будто приходилось бороться с ветром. Энергия, появившаяся из татуировок Кару и швырнувшая его об стену, была сильной помехой сейчас, но не останавливала его, с руками, сжатыми в кулаки и с выражением свирепой решимости на лице, он неумолимо надвигался на девушку.
Остановившись в нескольких шагах, он смотрел на нее — по-настоящему смотрел, его глаза ожили — блуждая по ее лицу, шее, перемещаясь к хамсазам на ее ладонях и вновь возвращаясь к лицу. Туда и обратно, как будто выискивая недостающую деталь.
