Он сидел, тяжело облокотившись о стол. Его большая голова покоилась на одной руке, другой он сжимал птичью косточку, которую носил, не снимая, на шее. Взбудораженный Кишмиш перепрыгивал с одного рога хозяина на другой, отрывистым карканьем выражая озабоченность.
Увиденное заставило Кару резко остановиться.
— Ты… с тобой все в порядке? — Было странно спрашивать его о таком, и вдруг Кару осознала, что из уймы вопросов, задаваемых ею Бримстоуну за всю ее жизнь, этот был задан впервые. Для этого как будто никогда не было повода — он едва выказывал какие-либо эмоции вообще, а уж о слабости или усталости речи никогда не шло.
Убрав руку с косточки на шее, он поднял голову и сказал лишь:
— Ты пришла.
Он произнес это с удивлением и, Кару почувствовала себя виноватой, с долей облегчения.
Пытаясь казаться невозмутимой, она сказала:
— Ну, знаешь, слово "пожалуйста" может творить чудеса.
— Я подумал, что возможно мы уже потеряли тебя.
— Потеряли меня? Ты подумал, что я умерла?
— Нет, Кару. Я думал, что ты решила стать свободной.
— Я… — Она запнулась. Решила стать свободной? — О чем ты говоришь?
— Я всегда понимал, что однажды дорога твоей жизни повернет и уведет тебя от нас. Чему быть, тому не миновать. Но я рад, что этот день пока не наступил.
Кару стояла, уставившись на него.
— На самом деле? Я плюнула на одно поручение, и ты тут же решил, что я ушла навсегда? Господи Иисусе. Хорошего же ты мнения обо мне, если думаешь, что я могу вот так исчезнуть.
— Позволить тебе уйти было бы как открыть окно для бабочки. Отпустив бабочку, не стоит ждать ее возвращения.
— Но я же не долбанная бабочка.
— Нет. Ты человек. И твоё место среди людей. Твоё детство почти закончилось…
— И… что? Я тебе больше не нужна?
— Напротив. Ты нужна мне как никогда. Как я уже сказал, я очень рад, что тот день, когда ты покинешь меня, не настал.
Все это было новостью для Кару — что когда-нибудь придет день и она покинет свою семью химер, что она обладает свободой, которой может воспользоваться как только захочет. Но такого желания у нее не возникало. Возможно, ей не хотелось заниматься отвратными поручениями, но это совсем не означало, что ей, как бабочке, бьющейся о стекло, хотелось вырваться и улететь. Она даже не знала, что ответить.
Бримстоун толкнул к ней через весь стол бумажник. Задание. Она почти забыла, зачем пришла сюда. Разозлившись, Кару схватила бумажник и открыла его. Дирхамы. Значит, на этот раз Марокко. Она нахмурилась:
