— Возьми Светлу, — сказала она. — Она хорошо подойдет на роль вампирши.
Он выглядел обиженным.
— Я не хочу Светлу. Я хочу тебя.
— Увы, тогда без вариантов.
— Не говори так, — сказал он, потянувшись к её руке.
Она тут же отодвинулась в сторону. Внутри нарастала душевная боль, несмотря на то, что она прикладывала массу усилий, чтобы казаться равнодушной. Это не стоит того. Ничуточки.
— Ты же понимаешь, что это определённо выглядит как преследование.
— Тьфу ты. Да не преследую я тебя. Пробовал уже.
— А, ну да. — Сказала Кару. Они уже были в нескольких шагах от её новой школы. Художественный Лицей Богемии был частным заведением, которое располагалась в окрашенном в розоватый цвет дворце стиля Барокко, знаменитом тем, что в его стенах во время нацистской оккупации два юных чешских националиста перерезали горло одному из командиров гестапо и написали на стене слово "Свобода" его кровью. Такое маленькое и храброе восстание прежде чем их схватили и повесили на дворцовых воротах. Сейчас у этих ворот толпились студенты, курили, поджидали друзей. Каз нигде не учился — ему двадцать, он был на несколько лет старше Кару — и практически никогда не вылазил из постели раньше полудня.
— С чего это вдруг ты уже на ногах в такую рань?
— У меня новая работа, — сказал он. — Надо рано вставать.
— Что, проводишь свои вампирские туры по утрам?
— Нет. Кое-что другое. Своего рода… откровение. — Теперь он улыбался, упиваясь своей загадочностью. Ожидая, что, заинтриговавшись, она начнет расспросы.
Не тут то было. С абсолютным равнодушием, она лишь сказала.
— Ну, успехов тебе, — и пошла прочь.
Каз крикнул ей вслед.
— Тебе не интересно, что это за работа? — Он всё еще лыбился, это можно было понять по его голосу.
— Да, мне плевать, — крикнула она в ответ и прошла за ворота.
* * *
А на самом-то деле ей следовало бы спросить.
ГЛАВА 2
СВОЕГО РОДА ОТКРОВЕНИЕ
По понедельникам, средам и пятницам первым предметом было рисование. Когда Кару зашла в студию, её подруга Сусанна была там и уже заняла им мольберты у платформы для моделей. Скинув портфель и пальто, Кару развязала шарф и заявила:
— Меня преследовали.
Сусанна вопросительно подняла бровь. В этом она была большой мастерицей и Кару ей даже немного завидовала. Её собственные брови не могли двигаться по отдельности, что существенно уменьшало красноречивость в выражении подозрения и презрения.
Сусанна же с этой задачей справлялась с блеском. Но сейчас это было лишь умеренная демонстрация, выражающая холодное любопытство.
