"…в эту слякоть - грязно-бурый снег. Ночь перед Рождеством, они ставят свечи. Ладан. Темный блеск икон. Я просто встану на колени и еще раз попрошу…"
- В овраг сбрасывай, в овраг! - Симон Кифа - безумный и истерзанный - слепо побрел к Иоанну, постоял, сел на землю рядом.
- Как так? - спросил он горько. - Подобрали змею, выходили… Делать-то что теперь?
Иоанн молчал, листая маленькие сшитые вместе пергаменты, будто надеясь в неведомых закорючках найти ответ на вопрос Кифы.
- Не знаю, Симон, ничего не могу понять. - Иоанн взглянул на него искоса - Кифа, задрав бороду, глядел в огромное небо. Иоанн решился:
- Ждать будем. Когда третий день…
Кифа тяжело поднялся и вздохнул.
- Ждать, мальчик. Значит, будем ждать… - Иоанн тоже встал, и они вместе пошли по обрыву.
- А это тебе на что? – взрыкнул гневно Кифа
Выброси эту дрянь… - и записная книжка Иуды полетела в овраг, запуталась в жестких кустах и повисла в полуметре от страшного мертвого лица Искариота.
