- Бедняжка Судьба, - говорил я. - придется тебе тоже сделать выбор.
Ты больше ничего не можешь предпринять против меня.
Бывают мгновения, когда в самую тяжелую минуту, при самых трагических обстоятельствах, вы начинаете смеяться. Мне было почти весело, когда я вошел в отель, где проживал много месяцев, и на пышную архитектуру которого до сих пор не обращал никакого внимания. "Завтра эти акантные листья будут по-прежнему обрамлять фасад коринфского шапито. Я вижу их в последний раз. Я их больше никогда не увижу. Прощайте, акантные листья!" Напевая, я подошел к ночному портье. Узнав меня, тот протянул ключ от номера.
- Вы забыли о свидании, - сказал он тоном добродушного упрека.
- Каком свидании?
Подмигнув, он кивнул в сторону читального зала.
- Там вас дожидается дама.
Я было подумал, что это Лелиа, прибежавшая снова просить прощения, которое я ей дал с тем большей легкостью, что ее измена ничуть меня не волновала. Но передо мной была Женевьева. Не говоря ни слова, она бросилась в мои объятия. Я был настолько растерян, что истолковал ее рыдания как знак того, что она уже в курсе печального события в их доме.
- Что мы будем делать? - спросила она, немного успокоившись.
Чтобы не отвечать на столь затруднительный вопрос, я спросил ее о том же в свою очередь.
- Я знаю все, - сказала она, вздохнув. Сие требовало разъяснений. И я их получил. Все, что ей было известно, касалось моих прежних отношений с ее отцом.
- Я ему ответила, что твое прошлое меня не касается, что я тебя люблю, несмотря ни на что... Вчера вечером он заколебался. Сказал, что подумает. И сегодня рано ушел из дома.
Я не ошибся. Визит господина Лефранка свидетельствовал о том, что он готов капитулировать. И если бы не появилась Лелиа...
- Вернувшись, он был в дикой ярости. Заявил, что ты чудовище и способен на бог знает какие гнусности. Он даже произнес ужасную вещь...
Она остановилась. Я боялся, что она заговорит о Лелии, о сцене, свидетелем которой стал ее отец.
- Он мне сказал, - произнесла она шепотом, - "Сталкиваясь с подобным существом, невольно думаешь об убийстве".
- И ничего не добавил?
Она покачала головой, и я наконец понял, что господин Лефранк ничего не рассказал о сцене, в которой его постыдная роль не сводилась только к роли отца, что и принудило его промолчать о причине своей ярости. Таким образом, ничего не произошло такого, чего бы не предвидел мой разум.
- Он весь день пробыл дома, чтобы помешать мне уйти, - продолжала она. Вечером мы снова поссорились. Он потребовал, чтобы я поклялась, что никогда тебя не увижу. Я отказалась. Тогда он стал грозить мне, что...
