Он чувствовал, как Нора из ребенка, жившего под защитой родного крова, постепенно превращалась в робкую, но очень богатую женщину. Целые месяцы проходили без единой заметки, иногда встречалась одна фраза о торжественном обеде или еще каком-нибудь событии. Было ясно, что Нора смертельно скучала в Эшерленде, и Эрик, заполучив ее, довольно быстро охладел.
Рикс умылся в ванной холодной водой и провел пальцем по глубоким морщинам вокруг глаз. Не стали ли они за день менее глубокими, лицо — менее бледным, а глаза — менее красными? Он чувствовал себя прекрасно, но все равно принял витамины.
В дверь спальни постучали, и Рикс открыл.
— Вставайте. — Вошла Кэсс с подносом: яичница с ветчиной, овсянка и кофе.
— Доброе утро. Извини, что проспал завтрак.
— Я кое-что вам оставила. Вы поздно легли этой ночью?
Она опустила поднос на стол, рядом с дневником Норы Эшер.
— Довольно поздно.
Если Кэсс и заметила дневник, то не подала виду.
— Мать хотела вас разбудить. Ей пришлось завтракать одной, но я убедила ее дать вам выспаться.
— Спасибо. Еда выглядит великолепно. А где был Бун этим утром?
— Не думаю, что он появился до рассвета. — Прежде чем Рикс успел дотянуться до тетради, Кэсс обернулась, чтобы налить ему кофе. — Любовь к покеру сильно вредит его банковскому счету. Что это? — Она кивнула в сторону дневника.
— Так… читаю кое-что.
— Выглядит очень старым. — Ее взгляд заскользил по странице, и она прекратила разливать кофе. — Где вы это взяли, Рикс? — спросила Кэсс, и по тону Рикс понял: она знает, что это такое.
Несколько секунд он не отвечал, но Кэсс смотрела прямо на него, и он понял, что не сможет ей солгать.
— Эдвин дал мне ключ от библиотеки.
— О, тогда… вам известно о книгах, которые принесли из Лоджии.
— Совершенно верно. И мне также известно о том, что Уилер Дунстан пишет историю дома Эшеров. Кэсс, почему ты не рассказала мне об этом?
Кэсс отставила кофейник в сторону, избегая смотреть на Рикса.
— Не знаю, — сказала она с тихим вздохом. — Я полагала… я просто не думала, что это важно.
— Неважно? — недоверчиво переспросил он. — Какой-то чужак шесть лет работает над историей моей семьи, а ты не думаешь, что это важно? Кэсс! Когда Бун рассказал мне, я чуть не подпрыгнул до потолка! Если кто и должен написать такую книгу, то это я, а не чужак.
— Дунстан никогда ее не закончит, — спокойно сказала Кэсс и подняла глаза.
— Но это, кажется, так встревожило отца, что он послал к нему адвоката.
— Ваш отец ценит свое уединение. Он хочет защитить имя Эшеров. Можно ли ставить это ему в вину?
