— Ну чего, Колюн, загрустил? Ты мне скажи, есть у вас там «Колхети»?
На «пьяный угол» пошли, едва очнулись. Было где-то около полуночи. Взяли опять шампани — на прощание и долгую разлуку.
Утром Иван на работу не вышел. Был у него отгул заначен. Проснулись рано. Колюн собрал чемодан, огляделся.
— Хорошо тут у тебя, — сказал он совершенно искренне, — уезжать жалко.
— Сейчас на Невский посмотришь. На Зимний. На Казанский. На Адмиралтейство. А чего Невский? Поехали в Петродворец. К фонтанам.
— Какие зимой фонтаны? — сообразил Колюн. — Да и времени-то час-другой.
— А я и забыл. Ладно. Потом приезжай. Летом.
Вышли в белый хладный мир. Двинулись к метро.
— Матка боска! Ну ты же совсем память потерял! А апельсины?
— Апельсины, — потупился Колюн, — у меня денег больше нет.
— Как нет? Я же беречь велел.
— Шампанское, Вань, дорогое.
— А зачем брал? Эх, голова садовая. Ладно. Пошли.
Они миновали один переулок, другой.
— Здесь. Стой. Я сейчас.
Иван чувствовал себя виноватым. И потому он ошибся. Взяв в зале две килограммовые сетки апельсинов, помытарился с ними и как бы положил на место. В секцию. А тем временем дернул полусеточку, сунул в клапан, надорвал на ощупь. Апельсины ушли вниз, как по лифту. Огляделся. Народ кругом вроде бы есть, но не очень обильный. Все как бы спокойно. И он положил в карман еще сеточку, и еще одну. Но промедлил. Долго стоял. И перебрал чуток. Внизу пальто потяжелело. Та девочка, что стояла для пригляда, что-то заподозрила, мигнула старшей по залу. Тут как на грех мужики из подсобки. Не вырваться. И ах ты! Милиционер яблоки румынские покупает… Взяли Ивана.
Составили на него протокол, потом отпустили под подписку о невыезде, а Иван все думал, что это шуточки. Экая мелочь — апельсины. Но магазинские показали на него как на постоянного вора. Сговорились. Составили список. Иван все не верил. Колюн же не уехал из города. Он не мог бросить товарища в беде. А когда на суде Ивану дали год, принес ему передачу. Батон сухой колбасы, буханку хлеба, папиросы «Беломорканал» и теплый шарф. Комнату у Ивана, естественно, отобрали, но Колюн бросил семью, переехал жить в Ленинград, пошел в дворники и получил свою комнату, которую честно отработал. Когда же пришло время перемен, пытался обменять ее на квартиру в отдаленном районе, но был «кинут» при сделке. Бесконечная история продолжалась.
