Курортов осталось нынче всего ничего. По одним танки прошлись, а другие стали кузницей заложников. «Пусты наши пляжи», — вспомнил Ефимов невесть чьи строчки.
И может быть, в это самое время его посетил дар отчетливого видения ближайшего будущего, потому что к нему приближался некто по фамилии Пуляев, на данный момент времени банальный вор. Ему-то лететь было совершенно необходимо, причем совершенно в любом направлении, а по прибытии в аэропорт назначения — добраться до одноименного города на первом же такси или рейсовом автобусе и лечь на дно. Пусть оно будет застелено бухарскими коврами, пусть газетами, лишь бы на него можно было лечь и упереть взгляд в потолок нового жилища, подразумевая над ним сияние Млечного Пути. Пуляев дефилировал по периметру зала ожидания неспешно, то поднимаясь наверх, то опускаясь на нижний уровень, где роскошные туалеты, зал прибытия и выходы наружу. В правой руке у него дипломат с труднопредставимой суммой в рублях. Миллионов пятьсот, взятых сегодня в кассе одной фирмы, при этом он не стрелял и даже оружия не показывал, так как показывать было нечего. Просто прикрикнул на дуру в окошке, а та на кнопку и не нажала, а может быть, и не было таковой. И людей в ту минуту не оказалось в аппендиксе коридорном — так, как он и рассчитывал, а после Пуляев вышел, сел в троллейбус и уехал. В трех остановках от места преступления он сошел, миновал проходной дворик, скверик, переулок и пересел на автобус. В аэропорту он вдруг сник. В принципе можно было взять билет в любом направлении и улететь. Но его смущала легкость, с которой он все проделал. Деньги брал в маске, которую после выбросил в урну. Одежду переменил в туалете. Под маской — усы клееные и полубородка, в которых он и ехал. В кабинке туалетной разорвал в клочки и выбросил, спустил воду…
Он решил не лететь. Мало ли что сейчас происходит на нейтральной территории между сыскарями и торговыми. Можно легко и непринужденно начать новую жизнь, но можно и оказаться на помойке с пулей в животе, а деньги уедут назад в служебной машине и успокоятся в надежном сейфе.
Пуляев решил взять мотор, уехать домой и затаиться на время. Вполне естественное и нормальное желание.
Грабил Пуляев в первый раз в жизни и, наверное, в последний. А найти его не смогли бы вообще-то никогда. Ни одного привода или задержания, а знакомство с ворами только как с соседями по подъезду. К тому же купюры разного достоинства и в пачках произвольной толщины еще не пересчитаны и недавно приняты. Свободен. Проснись и пой.
