— За отдельную плату. Письменные принадлежности — за отдельную плату.
— Хорошо. Пиши как за целую пачку. И за потерянную ручку «Паркер».
— Я запишу.
— Начинай. Все фамилии жильцов. Точнее — жиличек. За кем комнаты. Кто и с кем живет сейчас.
— Это учету трудно поддается.
— Попробуй учесть.
— Попробую.
— Мне лучше из комнаты лишний раз не выходить. Поэтому съезди, пожалуйста, на Двинку, купи мне газету «Труд» и газету «Санкт-Петербургские ведомости».
— Так что вначале делать?
— Ты езжай и думай, как лучше ведомость личного состава оформить. А потом по ней работать.
Уже выходя из комнаты, Зинаида Ивановна обронила:
— Когда обыск будете делать, вещи на место кладите. Я порядок люблю.
— Положу, не сомневайся, — успокоил ее Зверев.
Обыска он делать не стал, а стал глядеть в окно. Угол гастронома, ларек, остановка вдали. Вон идет Белкина к остановке, ступает гордо, чуть жеманно, оглядывается, машет ему рукой. Он от окна отходит.
* * *
— …Скажи мне, дружок, что ты за последнее время видела в родном доме необычного. Или о чем слышала.
— В каком смысле необычного?
— Ну, не такого, как всегда. Люди необычные, вещи, поступки.
— Солист у нас необычный.
— Почему — солист?
— Поет громко.
— На чем играет?
— На гитаре.
— И что в этом необычного?
— Однажды он лез в свою комнату на второй этаж по трубе ночью, упал и сломал ногу.
— Так. А в гипс ему замуровали пакет с героином.
— Никакого героина. Он поправился. Стал ходить с палочкой. А общежитие тогда у нас запиралось. Так что приходилось проникать по пожарной лестнице, трубе газовой и так далее. Еще трап выбрасывали.
— Ну уж и трап.
— Устроили они с женой и ее братом, который приехал с Касатки, гулянку в «Парусе». Опоздали. Полезли снова по трубе. Солист сломал руку. Нога целехонька. Жена ногу.
— А брат?
— Брат ничего не сломал. Потом еще раз.
— Что еще раз?
— Солист ей руку подавал. Она маленькая, он большой. Он уже в комнату пробрался. Выпали оба. Сломали ноги. Он — новую.
— Что, серьезно?
— Ага. Писать в протоколе?
— Нет, не нужно. Но это действительно необычно.
— Или вот у Никитиной из комнаты мужики две шапки украли.
— Ну.
— Нашлись шапки. Вызвали милицию. А мужики, которые у нее их из открытой комнаты взяли, в другом помещении, напротив. Двери выломали, а они там голые танцуют танго и в шапках.
— А шапок сколько?
— Две ворованных, одна своя. Писать?
— Так прошлый раз протокол писали?
— Ага. Значит, не будем.
— Давай по порядку. По каждой комнате.
— А я думала — по степени интереса.
