Жрицы откинули капюшоны своих плащей, плотоядно облизнулись и медленно прошлись вдоль трепещущей шеренги воспитанников, недоумевающих, что могло понадобиться здесь этим детоубийцам и как посмели они первыми вступить в залу, нарушая извечные обычаи проведения церемонии выбора учеников. Неужели лайил желают наполнить жертвенный котел? Но вроде бы мы пока не использовали свой шанс попытать удачу в одной из гильдий и никто из нас не оказался отвергнутым или забракованным.
– Да пребудет с вами Тьма! – хрипло каркнула первая жрица, почти выхаркивая нам в лицо привычную фразу официального приветствия, ежедневно используемого в Лаганахаре.
– Милостью Банрах и во имя ее! – вразнобой, дрожащими голосами отозвались мы.
– Ягняточки, – насмешливо протянула вторая лайил, – овечки вы мои жертвенные…
В паре шагов впереди меня возникла какая-то суматоха. Это наша красотка Элали не выдержала демонстрации своеобразного юмора жриц, черного во всех смыслах сего слова, и упала в обморок. Среди изрядно струхнувших мальчишек кто-то громко и тягуче пукнул от ужаса.
– Радуйтесь, ибо вы удостоены высочайшей милости богини! – между тем продолжала вдохновенно вещать жрица, не обращая ни малейшего внимания на нагнетаемую ею атмосферу всеобщего трепета, а возможно, даже наслаждаясь этим. – Сегодня особый день, и наша всемилостивая госпожа приказала мне, Каадсур, избрать одного из вас – самого достойного, чьим предназначением станет служба в ее главном святилище, расположенном в центре Пустоши!
По нашему ряду прокатился негромкий вздох отчаяния, ибо о храме Песка ходили самые невероятные слухи. Но, невзирая на всю вопиющую противоречивость этих слухов, нам было достоверно известно одно: обратно из храма еще никто и никогда не возвращался.
А жрица неторопливо шла мимо нашего неровного строя, садистски упиваясь сложной гаммой чувств, отображающейся на бледных лицах до смерти напуганных ею детей.
– Им будешь не ты… – Ее палец гадливо отмахнулся от меня, словно от крохотной мушки, и, кажется, впервые в жизни я испытала чувство радости от того, что меня посчитали никчемной и заурядной. – Не ты… – Острый коготь жрицы, едва прикоснувшись, небрежно скользнул по плечу бессильно обмякшей Пиолины, брезгливо проигнорировал Элали, Денниса и Руфию, равнодушно пропустил хитреца Хорге, имеющего кривые ноги и сутулую спину, и, описав мертвую петлю, вдруг категорично уткнулся в грудь Ардена. – Ты! – гортанно пропела лайил. – Ты, красавец, рожден для служения великой богине. Ликуй, ибо ты избран Тьмой!
