— Да, дорогая, я. Ты простила меня?
— Да, Дик, сразу же после нашей разлуки. Почему ты так долго не звонил?
— Я не знал, как ты отнесешься к моему звонку.
— Почему ты такой глупый, Дик, я все эти дни только и делала, что ждала твоего звонка и почти не отходила от телефона. Ты не забыл меня?
— Элиза, не было минуты, чтобы я не думал о тебе. Я порывался уехать отсюда, но не смог.
— Хорошо, что не уехал, я бы сошла с ума. Я хочу тебя видеть, а ты?
— Безумно.
— Где мы увидимся? Я больше не хочу в лесу…
— И я не хочу. Ты приедешь ко мне.
— К тебе?!
— Конечно, почему ты удивилась?
— Не знаю, ты всегда назначал встречи в лесу, вот я и подумала, что…
— Что кроме той поляны у меня ничего нет и что я ночую в парке на скамейке, получая пособие по безработице, да?
— Почти. И где ты живешь?
— Проспект Линкольна, семнадцать.
— О, так это совсем недалеко от меня. А кто в доме будет кроме нас? Жена и трое несовершеннолетних малюток? — было очевидно, что Элиза вошла в роль и она нравится ей самой.
— Ты ошиблась, — четверо. И все красавицы!
— По-другому и быть не могло. Что им захватить, виски, бренди, водку, шампанское, коньяк?
— Ничего не надо, у них все есть. Приходи ровно в шесть часов.
— Почему такая точность?
— Потому что раньше я буду занят, а потом сойду с ума от нетерпения! Надеюсь, что ты сможешь остаться на всю ночь?
— А что я скажу мужу?
— Этому старому ослу? — я почувствовал в груди сладкую истому мести, я ведь знал, что весь разговор прослушан или прослушивается Тернером.
— Ты так точно охарактеризовал моего мужа…
— Скажи, что заночуешь где-нибудь у своих знакомых. Разве тебе не приходилось иногда ночевать вне дома?
— Нет.
— Тогда не будем рисковать, побудешь у меня часов до десяти. Как раз поспеешь к ужину. Хорошо?
— Да, ты будешь меня сегодня любить?
— Могла бы и не спрашивать — до исступления!
— Дик, как я доживу до этих шести часов?..
— Постарайся не наделать глупостей, твой муж, хотя и осел, но не такой уж, вероятно, дурак.
— Не наделаю. До встречи, Дик. Я буду ровно в шесть.
Неслышно подошла Мери, она вообще в последние два дня ходила по дому тихо и неприкаянно, не находя себе места, будто ожидая трагической развязки и не веря в счастливый исход.
— Что, Дик, сражение начинается?
— Да, Мери.
— Дчк, я выпью рюмочку, а тебе не надо, ты должен быть в абсолютной форме.
— И тебе не надо.
— Не спорь мне это даже очень необходимо, иначе мне станет так страшно, что я начну кричать раньше времени.
— Хорошо, но только одну.
