Растерянные и испуганные, они стояли, прижавшись друг к другу, прямо под расцветающим фонарем.
Вход в кирпичный бастион был многобарьерным: сначала домофон, потом — код, и последний рубеж — вахтер. С вахтером была договоренность, и он провел, игриво улыбаясь Алене, ее и Романа до лифта, высказав пожелание, «в скором времени видеться почаще».
Они поднялись на седьмой этаж в огромной, сверкающей чистотой и пахнущей дезодорантом кабине. Лифт привез их на вылизанную до стерильности площадку этажа, на котором располагалось всего две квартиры. В одну из них, однокомнатную, и приехали Роман с Аленой. Осматривать.
— Такого не бывает! — Ромка выглядел совершенно ошеломленным. — Это разве однокомнатная квартира? — Кроме комнаты в двадцать пять квадратных метров, квартирка имела еще двенадцатиметровый холл и так называемую темную комнату метров в восемь. И арки, арки… Каждый вход-выход-поворот — арка. И окна — «арочные» (как они правильно называются, Ромка не помнил, а у Алены спросить не решился). Огромная, широкая лоджия тянулась мимо комнаты, дальше — на кухню и кончалась где-то за пределами квартиры. Где-то на другом конце улицы, наверное, или в небесах…
Алена улыбалась, довольная.
— А ты как думал? Наша с Сашкой хата стоит, как минимум, двух таких.
— Я сроду в таких не был.
— Откуда же, малыш? Это ж бывший цековский дом.
— Так здесь жили политбюровцы?
— Нет, их ближайшая прислуга. Чего ржешь, я серьезно!
— Да ты что? А какие ж тогда дома были у самих вождей?
— Почему «были»? Они и сейчас там живут. Потому мы и не узнаем, какие у них хоромы. Никогда не узнаем!
Роман и Алена разбрелись по квартире. Алена пошла мерить шагами лоджию. А Ромка вдруг вспомнил, как они бродили с Юлькой по их нынешнему дому, как радовались всему и были счастливы… В сердце больно екнуло: куда все ушло? Или мы так изменились? Ромка представил себе сегодняшнюю Юльку в их комнате с зелеными шторами. Нет, ничего не поднималось в душе, кроме досады и раздражения. А вот та Юлька… И та, пахнущая стройкой, вся в строительном мусоре, новая кооперативная квартирка… Эти воспоминания до сих пор вызывают спазм в горле, лучше не думать, не вспоминать. Чтобы не было мучительно больно…
— Ты чего скис? — Алена обхватила его сзади своими горячими руками.
— Нет. Ничего, — встрепенулся Ромка. — Ален! Я что хотел спросить: может, ты любишь меня того, прежнего?
— Чего-чего? — Алена замерла в удивлении. — Какого — прежнего? Тебя что — двое? Или у тебя раздвоение личности?
