— Тс-с! — на всякий случай Юлька сделала несколько шагов назад. — Я вам просто желаю большого человеческого счастья. Я надеюсь на тебя, Гоша! Да! Зовут мальчика Максимом.
И, сделав ручкой, Юля испарилась.
Сквозь медленно падающий снег по Суворовскому бульвару бредут Макс и Рита. Уже смеркается, а фонари еще и не думают зажигаться, и только фары машин полосато освещают этот московский уголок.
— Рит, я ж чувствую твое напряженное биополе, — нарочито весело говорит Макс. — От тебя разве что током не бьет! Уже пятнадцать минут, как мы встретились, а кроме «здравствуй» я больше не услышал ничего.
Рита ответила не сразу.
— Дома все очень плохо, — наконец, медленно проговорила она. — Я не думала, что все будет так…
— А что случилось?
— Что?! — Рита вдруг гневно взглянула на Макса. — Твоя сестра подстерегла Гошу у подъезда и доложила ему, что я совратила ее малолетнего брата.
Макс оторопел.
— Юлька? Не может быть!
— А у тебя есть еще какая-то сестра? Главное, не может быть, — Рита фыркнула и пожала плечами.
— Да она и со мной такой номер проделала. И даже угрожала!
— Но ты мне ничего…
— Я думала, обойдется, перебесится… А она обороты набирает.
— И… что дома? Ведь все равно надо было сказать…
— Все равно? — Рита остановилась и с изумлением уставилась на Макса. — Ты соображаешь, что говоришь? Все было бы не так, было бы по-человечески, а теперь это превратилось в грязь, в пошлость, а пакость! Гоша высказывал мне свое «фе» так брезгливо, ты это в состоянии понять? — Она уже почти кричала, всхлипывая.
— Ритка, прости! — Макс попытался обнять ее, но она его оттолкнула. — Ну я-то чем виноват?
— Ничем. Никто не виноват, я одна виновата. Может, Юлька права, и я действительно старая дура… и дрянь?
— Рита! — Макс все-таки преодолел ее сопротивление и с силой прижал к себе. — Дура — она и к тому же ненормальная. Я с ней разберусь. Но знаешь, у нее есть одно смягчающее обстоятельство: Ромка ушел.
— Роман ее бросил? — Рита от удивления перестала плакать. — Вот это номер! Хотя, прости, ничего удивительного…
— Все будет хорошо, все будет хорошо, — твердил, как заклинание, Макс, целуя Риту в лоб, точно маленького ребенка. — Я угомоню Юльку, только не переживай!
— Он сказал… Гоша сказал… — у Риты вновь задрожали губы, она всхлипнула. — «Только не на нашей кровати… Где угодно, только не в этом доме…» Он так сказал, — и, уткнувшись в грудь Макса, она заревела уже по-настоящему. Начали зажигаться фонари, и падающий снег в их свете стал волшебно-красивым, как в сказке про двенадцать месяцев. Хотя еще был только ноябрь…
