Сможет ли она когда-нибудь сказать матери, что это ее внучка? В горле у Кендейс образовался комок.
— Я забочусь о ней.
— А как же больница, дорогая? Я думала, что после того, как ты устроила меня сюда, ты вернулась к работе на полную ставку.
— Я вернусь, как только буду готова.
В последние четыре месяца своей беременности Кендейс не виделась с матерью. Она объяснила ей это тем, что решила отправиться в путешествие. Джилли предложила ей деньги, чтобы она смогла превратить эту выдумку в реальность, но Кендейс отказалась от столь щедрого подарка. Вместо этого она сняла коттедж в небольшом прибрежном городке в часе езды от Окленда и тихо там жила, тогда как ее родственники и друзья думали, что она находится на другом конце земного шара. Джилли тем временем обманывала свою семью, делая вид, что беременна.
Возможно, именно поэтому она так часто навещала Кендейс. Иногда она даже ночевала в спальне для гостей, которая была чуть больше кладовки. Только во время этих визитов она могла отдохнуть от своей лжи, поскольку Кендейс единственная знала, что она не беременна. Теперь Кендейс понимала, что ее частые отлучки укрепили подозрения Ника в том, что она ему изменяла.
После рождения Дженни Кендейс почувствовала себя опустошенной. Расставание с ребенком, которого она девять месяцев носила под сердцем, оказалось болезненным. Она тосковала по малышке.
Ее мать сразу поняла, что с ней что-то не так. Она предположила, что Кендейс влюбилась в кого-то за океаном и страдает из-за разлуки. Разумеется, Кендейс не могла сказать ей правду. Единственным способом не сойти с ума было перестать думать о Дженни. Она вернулась в больницу, но скоро поняла, что больше не может работать в отделении педиатрии. Не может находиться среди детей. Всякий раз глядя на маленького ребенка, она гадала, как поживает Дженни, что она делает, любят ли ее Валентины.
Решение перевестись в отделение неотложной помощи было неизбежным.
Затем с ее матерью произошло несчастье. Убирая на антресоль зимние вещи, Кэтрин упала со стремянки и получила тяжелую черепно-мозговую травму. Она целую неделю провела в реанимации без сознания. Доктора боялись, что некоторые функции мозга никогда не восстановятся.
Глядя на Кэтрин сейчас, Кендейс радовалась удивительным переменам, которые произошли с ней за время ее пребывания в этой дорогой клинике, больше похожей на санаторий.
Ее мать еще страдала от головных болей и провалов в памяти, но с каждым месяцем становилась все сильнее. Угроза инсульта, о которой поначалу говорили врачи, миновала.
