— Только не последние десять лет, — спокойно возразила Дэгни.
— А жаль, правда? Тем не менее он один из самых удачливых предпринимателей в мире. Еще ни разу не бывало, чтобы он потерпел неудачу, я имею в виду бизнес, и он всадил миллионы в эти рудники, поэтому, мне кажется, на него можно положиться.
— Когда ты наконец поймешь, что Франциско Д'Анкония превратился в абсолютно никчемного человека?
Таггарт рассмеялся:
— Что касается его личностных качеств, то я всегда был о нем именно такого мнения. Но в этом ты со мной не соглашалась. Еще как не соглашалась! Ты, конечно же, помнишь наши бесконечные ссоры по этому поводу? Напомнить тебе кое-что из того, что ты о нем говорила! О том, что ты с ним делала, я могу лишь догадываться.
— Ты что, пришел обсуждать Франциско Д'Анкония?
Ее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, и поэтому на лице Таггарта проступила озлобленность — опять у него ничего не получилось.
— Черт возьми, ты прекрасно знаешь, почему я пришел, — огрызнулся он. — То, что я сегодня узнал о нашей линии в Мексике, просто уму непостижимо.
— Что?
— Какой подвижной состав ты используешь на Сан-Себастьян?
— Худшее из того, что смогла найти.
— Ты не отрицаешь этого?
— Я сообщала тебе об этом в своих отчетах.
— Это правда, что ты выпускаешь на линию паровоз?
— Эдди нашел этот паровоз по моему указанию в одном из заброшенных депо Луизианы. Он не смог даже узнать, как называлась та железная дорога.
— И это старье ты пускаешь на линию как поезд нашей компании?
— Да.
— Ничего не скажешь, хорошенькая идейка. Что, черт побери, происходит? Слышишь, я хочу знать, что происходит?!
Глядя на него в упор, она спокойно ответила:
— Если хочешь знать, я не оставила на Сан-Себастьян ничего, кроме металлолома, да и того как можно меньше. Я убрала оттуда все, что можно было убрать: все маневровое и ремонтное оборудование, даже пишущие машинки и зеркала.
— Какого черта? Зачем?
— Затем, чтобы бандитам как можно меньше досталось, когда они отнимут линию.
Таггарт вскочил:
— Ну, я этого так не оставлю. На этот раз номер у тебя не пройдет. Это ж надо сотворить такое низкое, такое неслыханное… Да как ты посмела… лишь из-за каких-то грязных слухов, в то время как у нас подписан контракт на двести лет и…
— Джим, — медленно произнесла она, — у нас нет ни одного вагона, ни одного локомотива, ни единой тонны угля, чтобы перебросить на ветку в Мексике.
— Нет, я этого не допущу, я решительно не позволю предпринимать такие возмутительные действия по отношению к дружественной стране, которой так нужна наша помощь. Погоня за материальными благами — это еще далеко не все. Существуют и определенные моральные обязательства, моральные ценности, хотя тебе этого не понять. Она придвинула к себе блокнот и взяла карандаш:
