— Гм… Несомненно, — негромко ответил Реардэн, сам удивленный этой мыслью.
— Неужели ты никогда не думаешь о других людях и своих моральных обязательствах перед ними?.
— Мне чуждо то, что ты называешь моралью. Нет, я не думаю о других людях, но знаю одно: если бы я дал работу Филиппу, то не смог бы смотреть в глаза компетентному человеку, которому эта работа нужна и который ее достоин.
Она встала и, втянув голову в плечи, принялась снизу вверх бросать в него слова, полные благородного негодования:
— Это и есть твоя жестокость. Именно в ней корень твоей низости и эгоизма. Если бы ты любил брата, то дал бы ему работу, которой он недостоин, и именно потому, что он не заслуживает ее, — это было бы проявлением истинной доброты и братской любви. Зачем тогда любовь, если не для этого? Дать работу тому, кто ее достоин, — не добродетель. Истинная добродетель — вознаградить недостойного.
Реардэн смотрел на нее как ребенок, который не приходит в ужас при виде кошмара лишь потому, что не может в него поверить.
— Мама, — сказал он, — ты сама не знаешь, что говоришь. Я никогда не смогу презирать тебя настолько, чтобы поверить, что ты действительно так думаешь.
Больше всего его удивило ее лицо: это было лицо человека, потерпевшего поражение, но в нем проглядывало лукавство и циничное коварство, — словно на мгновение она стала воплощением житейской мудрости, насмехавшейся над его наивностью и простодушием.
Ее лицо постоянно всплывало в его сознании, стояло перед глазами, словно сигнал, предупреждающий об опасности и говорящий о чем-то, что необходимо понять, в чем нужно разобраться. Но он не мог заставить себя задуматься над этим как над чем-то серьезным, он не ощущал ничего, кроме смутного чувства беспокойства и отвращения, сейчас не было времени размышлять над этим — за столом напротив него уже сидел следующий посетитель. Реардэн слушал человека, который умолял спасти его от гибели.
Посетитель не сказал этого прямо, но Реардэн знал, что пятьсот тонн стали, о которых просил этот человек, были для него вопросом жизни или смерти.
Его посетителем был мистер Уорд из Миннесоты — президент компании по производству комбайнов. Эта неприметная компания с незапятнанной репутацией принадлежала к тому типу предприятий, которые крайне редко разрастаются, но никогда не разоряются. Мистер Уорд представлял четвертое поколение владельцев компании и, как все его предшественники, делал для ее процветания все, что было в его силах.
