Лазоревый петух моего детства | страница 14



Трень-брень.

Картина четвертая

Дворничиха отомкнула дверь бабушкиной квартиры. Ввела Ольгу в комнату.

— Тут твоей бабки дом. Сиди в уюте, дожидайся ее.

— Спасибо. — Ольга села на стул у дверей, рюкзак положила к ногам.

— Клаше скажешь, что это я тебя запустила, Даша. Для твоего возраста — тетя Даша. Ну, сиди. Экая закусочка возбудительная! — Дворничиха оглядела стол, уставленный едой, отщипнула виноградину и ушла.

Комната у бабушки мало сказать замечательная — чудесная комната. Солнце в ней — как в аквариуме. Воздух свежий, тополем пахнет. Слышно, как воробьи на дворе пищат, как на соседней улице трамвай ходит. Слышно, как этажом ниже шипят оладьи на сковородке.

Ольга встала осторожно, сняла шубу и положила ее рядом со стулом на пол. Стул в крахмальном халате. Он похож на больничную строгую няню.

Ольга прошлась по комнате — руки за спину, чтобы случайно не задеть чего, не нарушить порядка.

— Ой как, — сказала она. — Не то что у нас. Будто собрались важные господа и все друг на друга не смотрят. Наверное, каждый считает себя красивее другого. Господа, помиритесь. Вы все ужасно красивые. Господин стол, можно вас потрогать немножко? Спасибо. — Ольга провела по столешнице пальцем. Стол завизжал.

— У вас неприятный голос, господин стол, — сказала Ольга. — Вы недотрога. — Она отошла от стола к дивану.

— Доброе утро, господин диван. Как вы спали? Во сне вам, наверное, снятся окорока. Нет, нет, не свиные… Вы хотите, чтобы я попробовала, какой вы упругий? — Ольга тихонько села. Покачалась. Диван издал вздох. — Не любите, — сказала Ольга и сделала стойку на голове.

— А бабушка плачет, — послышался голос от двери.

Ольга упала на пол от неожиданности. В дверях стояла бабушка и в самом деле плакала.

В голубом платье, в синей шерстяной кофте, она напоминала волну с седым гребнем. В руках бабушка держала сумку и пластмассовый обруч.

— А бабушка плачет, — повторила она сквозь слезы, вытерла глаза уголком косынки и присела на краешек стула. — Бабушка руки ломала. Даже по радио розыск объявляли.

— А я здесь, — сказала Ольга. — Можно я тебя поцелую?

Бабушка принялась обнимать Ольгу:

— Внученька, красное солнышко. Как ты там без бабушки жила? Ласочка моя. Девочка… — Потом бабушка сказала совсем другим голосом: — Наказывала я своей дочке, предупреждала: не выходи замуж за этого… — Бабушка потрогала Ольгины волосы, вздохнула. — И волосики у тебя вроде потемнее были. Надо же, девчонку крохотную, сосунка невидящего утащить куда Макар телят не гонял, где не то что люди — дерево стоящее не приживается. Говорила я своей дочке, предупреждала… Я ж тебя, внученька, больше десяти лет не видела. — Бабушка снова пустилась обнимать Ольгу, целовать и разглядывать. — Выросла-то! А изменилась! Мимо бы прошла, не узнала. А твои родители без мозгов, мазурики. Девчонку одну в самолете направили. А кабы самолет-то разбился?