— Уши мои, уши, — стонал он. — Уши мои, несчастные уши.
Дворничиха взяла метлу от стены, смела разноцветный мусор в кучу.
— И сколько же люди носят при себе всякого лишнего! Если бы взять их да потрясти, да пылесосом почистить. Ох и большая работа…
Дворничиха чихнула, принялась искать носовой платок по карманам, вытащила оттуда штук тридцать ключей, несколько мотков шерсти, очки — одни для чтения, другие для дали, — тряпочки всевозможные, лекарства разные, в пакетиках и в бутылочках. Дворничиха даже похудела на вид, когда все это вынула. Наконец она высморкалась и упрятала свои богатства обратно.
— Вот так, — сказала она. — Нельзя людей-то трясти, люди не любят, когда их трясут. Они свое барахло любят.
Старая дворничиха села на скамейку, посадила Ольгу рядом с собой.
— Вот мазурик, как больно толкает. Не думает.
— Я сама упала.
Дворничиха засмеялась, а когда отсмеялась, сказала:
— Нельзя мне смеяться — одышка. Ты меня не смеши… — И опять засмеялась. А когда отдышалась, сказала: — Я маленькая была, тоже всегда падала. Меня набьют мальчишки или еще обидят чем, я домой пришлепаю и говорю: «Упала». Вот была глупая, ну совсем дурочка.
Воробьи с верхних веток опустились на нижние — им теперь не опасно было.
Аркашка высунулся из парадной. Крикнул:
— Рыжая, ты зачем к нам приехала? У нас своих рыжих хватает.
Ольга рванулась было, но старуха удержала ее:
— Наплюй. Маленькие собачонки почему злые? К ним, бедняжкам, никто всерьез не относится.
— Какой он маленький — дылда!
— Это он по росту большой, а по уму еще мелкий.
— Зачем он дразнит? Что я ему сделала?
— Наплюй. Он дразнит, а ты будто и не слышишь.
— Вам говорить просто — вас не дразнят. А меня все дразнят. Как увидят, так и пожалуйста: «На рыжих облава. Рыжая — бесстыжая». Даже когда я совсем крошечная была, и то не стеснялись. У меня уже никакого терпения нет. — Ольга шмыгнула носом сердито. — Я, наверно, кого-нибудь убью. Схвачу кирпичину и кокну по голове.
— Господи помилуй! — Дворничиха засмеялась. — Прыткая какая! Ты думаешь, они ждать станут, пока ты кирпичину схватишь? Они первые схватят да тебя и кокнут. Ты лучше словом. Он тебя: «Рыжая». А ты ему, к примеру: «Сам дурак». Поняла?
Ольга прочертила пальцем тропинку на щеке для слез. Но слез не было. Ольга плакала редко, хотя ей очень хотелось иной раз поплакать.
— Что вы, — сказала она. — Я не умею. У меня внутри все сжимается, и становится стыдно. Мальчишку дураком обозвать и то неудобно, а взрослого человека… Да что вы!
