— Доброе утро, мистер Шерингэм, — рассеянно кивнул инспектор. — Взгляните на это послание. Не видите в нем ничего странного?
— Кроме того, что оно, как вы отметили, немного измято и потрепано, ничего.
— А как насчет бумаги, на которой оно написано?
— В бумаге я не разбираюсь. — Роджер присел на край стола. — Это ваша прерогатива. Нет смысла показывать мне жалкий обрывок бумаги и ожидать, что я смогу восстановить его историю с того времени, когда он был искусственным шелком или еще чем-нибудь, являющимся сырьем для изготовления бумаги этого сорта.
На флегматичном лице инспектора мелькнуло торжество.
— Дело в том, мистер Шерингэм, что это вовсе не жалкий обрывок бумаги.
— Вот как? — вежливо отозвался Роджер. Было очевидно, что Морсби считает этот факт крайне важным, но Роджер не мог понять, по какой причине. — Пожалуйста, объясните.
— Даже мы, тупицы из Скотленд-Ярда, иногда способны сделать одно-два умозаключения, — усмехнулся Морсби, — хотя мы и не пишем умные статьи о психологии убийц. Потрогайте эту записку, мистер Шерингэм, и вы убедитесь, что это очень дорогая почтовая бумага.
— Ага! — воскликнул Роджер, начиная понимать.
— К тому же она обрезана, — продолжал Морсби, — и на то была причина. Теперь вам ясно, что я имею в виду?
— Да. Отрезан адрес. Десять против одного, что он был типографский, и тогда вы можете…
— Отрезан был не только адрес, — прервал старший инспектор, наслаждаясь собственной проницательностью — как уже упоминалось, старшие инспекторы тоже люди и ничто человеческое им не чуждо.
— Охотно верю, — скромно откликнулся Роджер.
— Вы меня удивляете, мистер Шерингэм. Я полагал, что вы специалист в области дедукций. Неужели вам и сейчас непонятно, о чем идет речь? Ну-ну! Подумайте, как бы вы поступили, если бы в спешке писали другу записку, находясь в его квартире.
— Написал бы сверху имя друга и подчеркнул его! — воскликнул Роджер. — Вы гений, Морсби!
— Наконец-то вы это признали, — проворчал инспектор. — Впрочем, вы достаточно быстро поняли, в чем дело, — великодушно добавил он. — Взгляните-ка на середину верхнего края записки.
Исследовав указанное место, Роджер обнаружил четко различимую линию, проведенную карандашом.
— Бумагу аккуратно разрезали ножом, — заметил он.
Морсби откинулся на спинку стула.
— Обратите внимание, что складка посередине не делит бумагу пополам разница получается почти в целый дюйм. Но ведь обычно лист бумаги сгибают чисто инстинктивно с максимальной точностью. Следовательно, бумагу сложили вдвое до того, как отрезали верх. Теперь мы можем определить размер исчезавшего фрагмента и первоначальный размер листа.
