Эмма покачала головой, отказываясь, но он все-таки вытащил платок из кармана и протянул ей.
– Я не плачу, - сказала она. - Я никогда не плачу. Слезы ничем не могут помочь, и лучше мне от них не становится.
Тем не менее она взяла мягкий полотняный квадратик, шумно высморкалась в него и с вызовом посмотрела на князя.
Сердце Николая забилось вдруг гулко и часто. Другие женщины пользовались слезами, чтобы обольстить или вызвать сочувствие, но его это никогда не трогало. Только Эмма смогла его взволновать, Эмма, старательно отрицавшая свою слабость, глядевшая с вызовом, чтобы он не смел ей сочувствовать.
Николай поймал себя на том, что склоняется к ней. Она невольно отпрянула, но он, не обращая внимания, обнял ее. После краткой борьбы она обмякла и прильнула к нему, прижавшись грудью к его груди. Ее волосы не были надушены, а пахли лесной свежестью, словно она отдыхала в зарослях фенхеля или на ковре жесткого зеленого мха. Он глубоко вдохнул этот аромат и замер, с трудом сохраняя самообладание: все его тщательно продуманные планы грозили рухнуть под напором необоримого желания. Каким-то чудом он заставил свои руки лежать спокойно и безжизненно у нее на спине, хотя испытывал отчаянную потребность трогать и гладить трепетное девичье тело.
– Упрямая, порывистая глупышка, - шептал он по-русски, зная, что она не может его понять. - Я ждал тебя тысячу ночей. Будучи с другими женщинами, я воображал, что это ты. Занимаясь с ними любовью, я притворялся, что держу в объятиях тебя. Скоро ты узнаешь, что предназначена мне судьбой. Скоро ты придешь ко мне…
Растерянная, озадаченная потоком непонятных слов на чужом языке, Эмма потрясла головой.
– Что вы сказали?
Николай замолчал, завороженный темным блеском ее сапфировых глаз. Он жаждал прильнуть губами к ее коже, осыпать поцелуями золотую россыпь веснушек, огненную бахрому ресниц. Его прославленное самообладание ускользало из-под контроля, протекая как песок между пальцами. Огромным усилием воли он взял себя в руки, вновь овладел своими чувствами и произнес с прохладцей, чуть насмешливо:
– Я сказал, Рыжик, что для слез нет повода. Не надо так переживать.
– Ничего не могу с собой поделать, - ворчливо отозвалась она. - Я всю жизнь такая… не к месту и не вовремя. Как бы мне хотелось быть как все вокруг. Единственной моей надеждой на это было выйти замуж за лорда Милбэнка.
Николай улыбнулся, бережно приглаживая ее растрепавшиеся волосы.
– В ту же минуту, когда ты станешь такой, как все, я покину Англию навсегда. Тебе предназначено идти не в ногу со всем миром. И если ты думаешь, что лорд Милбэнк дал бы тебе счастье, ты жестоко ошибаешься. Я хорошо знаком с людьми такого типа. Они есть повсюду. Как мыши.
