Одри удивленно воззрилась на Жюля.
— Но ведь ты уже не младенец и должна понимать, что жизнь — это не сплошная круговерть удовольствий и развлечений. Конечно, я буду о тебе заботиться. Это значит, что я прослежу, чтобы ты была обеспечена всем необходимым и получила нормальное образование.
При слове «образование» Одри поморщилась. Для нее это звучало как неудачная шутка. Между тем Жюльен продолжал:
— Мне доложили, что ты разузнавала, не можешь ли ты получить все свои деньги. Так вот, когда ты достигнешь совершеннолетия, мы с тобой обсудим, решишь ли ты оставить свой капитал в деле или захочешь забрать деньги и вложить их во что-либо другое. Подчеркиваю: вложить, а не спустить. Если тебе что-то понадобится, сразу говори об этом мне, и я куплю — если, конечно, сочту разумным. Это понятно?
Одри какое-то время молчала, шокированная тем, что только что услышала, и гневно смотрела на Жюля в упор. Даже сквозь остатки пудры было видно, что щеки ее пылают.
Наконец дар речи вернулся к ней.
— Какое ты имеешь право так со мной говорить? — Она с трудом удерживалась, чтобы не ввернуть пару словечек, принесенных еще из начальной школы. — Ты, сытый сынок благополучных родителей, да ты хоть представляешь, каково мне было? Тебя когда-нибудь унижали за то, что ты одет в старушечьи обноски? Травили целыми днями за то, что ты не так сидишь, не так ходишь, не так одеваешься и отвечаешь на вопросы? Меня ненавидели все вокруг! Надо было бежать, бежать немедленно! Я хотела уехать, и для этого мне нужны были деньги на билет. Бывало, тетушка даже запирала меня в сарае с крысами, если я делала что-то не так. Ты бы на моем месте не стучал в дверь и не орал, чтобы тебе открыли?
Слезы полились по ее щекам, размывая косметику, но Одри не замечала этого. Ей было все равно, как она выглядит. Кого она ждала, на кого уповала? Этого тупого самодовольного кретина, который думает, что ее главная проблема — это как бы выклянчить побольше конфет?
— Да, я позвонила в эту твою проклятую фирму, чтобы задать простой человеческий вопрос: могу ли я забрать МОИ деньги? — гневно продолжала она. — Деньги, которые означали для меня спасение, на которые я могла купить билет в другой мир. И что мне ответил твой чертов зам? Он посмеялся надо мной, как над ребенком, который просит у папы миллион франков, чтобы накупить шоколаду!
Жюль слушал ее, пораженный этим внезапным отпором. Ого, да девица, похоже, и правда не отличается покладистым характером! Он решил пока не перебивать ее: пусть выговорится и остынет. Одри вытащила из сумочки зеркальце и платок, который он ей дал перед этим, и принялась вытирать лицо.
