— Но ты был там, Губ. Я видел тебя. Ты мне помог… — он почти сказал: «Ты держал меня в своих руках, когда изнутри я весь был изломан».
— Но я пришел слишком поздно. До последней минуты я был дома. И пришел на помощь слишком поздно… ладно, я это сказал. Надо было это сказать. И я не обвиняю тебя, если ты меня за это ненавидишь.
— Господь с тобой, Губер, я не ненавижу тебя. Ты же мой друг.
— Той ночью я вел себя, не как друг…
— Губер, Губер… — мягко упрекнул его Джерри, словно Губер был ребенком, которого нужно было успокоить.
— Ты дашь мне еще один шанс?
— Не нужен тебе никакой шанс. Ты — мой друг, и о каком шансе речь?
— Я больше не подведу тебя, Джерри.
— Эй, смотри, Губ. Ты же не будешь все время меня опекать. Дружба навсегда.
— По рукам, — голос Губера стал легче, прозрачней.
— Ладно. Это будет значить, что больше ни слова ни о том вечере, ни о том, как ты меня подвел или ни о чем-нибудь вроде этого. То было прошлой осенью, а это — теперь. Давай забудем о том, что когда-то случилось.
— Есть только одно, что я не могу забыть. То, что ты сказал мне в тот вечер, Джерри. Потому что это — правда. Это то, как я живу теперь. Ты сказал мне, чтобы я играл в футбол, продавал шоколад или все, что бы то ни было — все, что им будет нужно. И я это делаю, Джерри, и всегда буду делать…
От этих слов у Джерри стало нелегко на душе. Одно дело было поверить в них самому, другое — чтобы знать, что кто-то еще, твой друг, который также поверил в них. Так изменить свою жизнь из-за слов, которые кто-то тебе сказал? Джерри почувствовал, что с этими словами на него навалилась тоска, хотя и знал, что в них была правда.
— Давай больше не будем говорить об этом, — сказал он, гадая, не позвонил ли он ему слишком быстро. Может, нужно было бы подождать или не звонить ему вообще. В отчаянии от этого предмета разговора, он искал, о чем бы поговорить еще. — Ты все еще бегаешь, Губ? Ты запыхался, когда подошел к телефону.
— Точно. Я долго не бегал, но начал снова.
— Я тоже хочу бегать, — сказал Джерри, оглядываясь в комнату, обставленную бесполезной мебелью. Это был не дом, а что-то вроде кабинета врача или зала ожидания на аэровокзале.
— Эй, да ты терпеть не мог бег, — упрекнул его Губер.
И Джерри ответил на добродушный изворот Губера.
- Я знаю, но это такое замечательное ощущение, когда ты заканчиваешь бежать. Это словно удар молотком по голове…
Они оба взорвались от смеха. Его замечание было не таким, уж забавным, но Джерри почувствовал, что им нужен был какой-нибудь повод, чтобы снова оказаться вместе, как в старые добрые времена.
