Картер аж подпрыгнул, приказывая себе взять себя в руки. Он знал тактику Арчи. Он знал, как Арчи гордился своей интуицией и проницательностью, стреляя словом в темноту и попадая в яблочко. Как и сейчас, когда он предположил, что Картер плохо спит по ночам. Надо было быть осторожным. Не дать ему высказаться, уйдя от разговора.
— Ты все еще слушаешь, Картер, и что ты об этом думаешь?
— Думаю о чем? — переспросил Картер с уже командным тоном. Он успокоился, почувствовав, что он уже готов говорить по телефону. Словно сидя в окружении ему было нужно провести отвлекающий, обманный маневр, чтобы оценить силы противника — ударить и отступить.
— О, Картер, Картер… — вдруг с сочувствием и с полным пониманием в голосе.
— И что же это за «О, Картер, Картер»-дерьмо? — грубо ответил Картер почувствовав себя лучше.
— Что, несчастный ублюдок, ты не видишь? Если не ты сделал это, то не спешил бы повесить трубку. Господь с тобой, Картер, ты не прав, написав все это.
Картер знал, что, говоря по телефону, он, так или иначе, шел в западню. Он должен был повесить трубку сразу и сделать это прямо сейчас, но не смог.
— Смотри, — сказал Картер. — Я знаю, кто ты, и знаю, что ты пытаешься сделать. Запугать. Арчи, я тысячу раз видел, как ты это проделываешь. Но на этот раз не сработает. Я не писал того письма. У тебя нет никаких доказательств, и не будет, потому что я этого не делал.
На другом конце линии установилась тишина.
И затем смех.
Картер приказал себе: «Повесь трубку. Повесь, пока ты на шаг впереди его».
Но он этого не сделал и на этот раз. Его остановил смех, в котором было что-то не дающее выбраться ему из западни.
— Ты — жалкий членосос, Картер. Никто не упоминал письма, и никто о нем не знает…
В голове у Картера бешено запрыгали мысли. Он знал о совершенной им фатальной ошибке, и ему придется пойти на попятную.
— На встрече «Виджилса», когда отменился визит епископа… — начал он.
— Письмо не было упомянуто. Никто не знает о нем, Картер, кроме Брата Лайна, Арчи Костелло и парня, который его написал — тебя, Картер.
Картер попытался сдержать вырывающийся из него стон.
— Ты заплатишь за это, Картер, — теперь этот голос был знаком, теперь это был Грозный Арчи Костелло. — Жалкий предатель. Мне жаль тебя, Картер…
Картер открыл рот, чтобы оправдаться и сказать Арчи все, что он о нем думает…
Но связь прервалась.
И среди звуков прерывистого тона он услышал эхо отвратительного, инсинуированного голоса: «Мне жаль тебя, Картер…»
