Понимая все это, Арчи отдавал себе отчет, зная, что в акции такого рода могут быть использованы только «годовалые» (хотя и они могли остаться в стороне), он решил, что лучшим приветствием будет всеобщий день прогула школы, который не будет оформлен с помощью тонкого шантажа Брата Лайна. Наоборот, этот день будет ядовитым укусом Арчи Костелло. Все учащиеся «Тринити», а это почти четыреста человек, могли бы просто встать и уйти с уроков посреди указанного дня. Они могли бы исчезнуть, и никто бы их не нашел. И тогда братья начали бы отчаянно обзванивать всех — отсутствие учащегося всегда проверялось по телефону. Они всегда старались узнать, где сегодня Джими или Джой, почему Кевин или кто-либо еще ушел сегодня из школы. И эта схема имела двойное влияние: в школе и дома у учащегося. И теперь Арчи был на шаг впереди. Он изучил наперед дату визита епископа в «Тринити». Традиционный ежегодный визит всегда начинался с большой мессы и проповеди в школьном зале, который на время превращался в часовню для такого мероприятия. В этом году в зале никого не будет.
Картер был в шоке при одной только мысли об унижении епископа, так как эта акция могла иметь серьезные последствия, но об этом он ничего не сказал. Как и все остальные, он научился не возражать порядку Арчи. И идя у него на поводу, почувствовал беспомощность, ему хотелось еще немного смелости, чтобы начать протестовать. Смелости у него было достаточно на футбольном поле или на боксерском ринге. Но там все было иначе. А в эти дни он чувствовал себя одиноко, словно был изгоем в этой школе. Каждый думал, что он был лишь костями и мускулами, но, несмотря на это, такая шутка была бы для него ощутимой, и он понимал, что визит епископа мог принести немало бед, и не хотел в этом участвовать — только не перед самыми экзаменами, после которых он избавится от Арчи Костелло раз и навсегда.
— У меня есть идея, — сказал Бантинг.
Оби вновь посмотрел на этого «годовалого» с уважением после того, как тот после атаки со стороны Арчи был отброшен в сторону, но теперь осмеливался рискнуть другими своими идеями. Обычно только Арчи мог быть генератором каких-либо идей, каковыми теперь они не были, теперь от него исходили только приказы, в большей или меньшей степени.
— Послушаем, — сказал Арчи, — но следи за языком, понятно? — звучало почти чопорно, почти через сжатые губы.
Бантинг кивнул.
— Вот, что я думаю, — начал он, собирая доверие. — Почему бы нам не уйти из школы, всем кроме одного? И если каждый будет отсутствовать, то не… — он не находил подходящего слова.
