Мы задаём ему сакраментальные вопросы о программе — те же, что с упорством Фомы Неверного задаём всегда и везде, — и получаем те же, что всюду, ответы. Спрашиваем об отношении к правительству Надя.
— Как раз сегодня, — говорит Сигети, — мы окончательно признали правительство. Сейчас задача всех революционных сил — объединиться вокруг Надя и его правительства.
— Почему только сейчас?
— Потому что теперь правительство как раз в том составе, который мы с чистой совестью можем поддержать.
Выясняется, что с утра в провинцию сообщили о новой реорганизации правительства. Из него убрали таких неприятных народу политиков, как Апро. Вошли в правительство социал-демократы во главе с Анной Кетли. Министром обороны стал генерал Пал Малетер.
— У нас известия со всех концов страны, — говорит Сигети. — Все ревкомы выразили поддержку правительству Надя. Теперь это настоящее народное правительство.
Председатель ещё что-то говорит, но я теряю нить перевода. Уже долго я поглядываю на молоденького офицерика с розовым девичьим лицом. Сначала он вставил несколько слов по-русски, потом замолчал. Вопрос вертится у меня на языке, и, поколебавшись, неожиданно для самого себя я спрашиваю:
— Вы были в партии, правда?
Парень удивлён, но иначе, чем я ожидал:
— Как это был? Я и есть в партии.
— Так ведь партии нет. В этом доме был горком, а вы его выставили.
— Ну и что? Мы выставили плохую партийную власть. Но коммунисты остались. Пожалуйста! — он вытаскивает из нагрудного кармана партбилет. — Как начнется нормальная жизнь, сразу пойду платить взносы. Я был и остался коммунистом.
Всё это говорится громко, открыто, в присутствии десятка с лишним членов ревкома — некоммунистов.
Листовка
Мы получили её на прощанье от молодого венгерского офицера. Она написана на плохом русском языке, со смешными ошибками, но серьёзно и недвусмысленно.
… Советские солдаты!
Мы, рабочие вагонной фабрики в Дьёре, заявляем, что и в странах народной демократии рабочие крепко защищают главные достижения социализма, то есть всеми силами выступают против крупных землевладений и майоратов, против возвращения капиталистам крупных предприятий и банков. В то же время мы против ракошистско-сталинской реставрации.
Нас беспокоит вторжение советских войск в Венгрию. Отсюда наш нейтралитет, провозглашённый в ООН, который мы хотим защищать сами, не допуская провокаций ни против служащих Советской Армии, ни против их семей. Каждого, кто вопреки нашей воле обратится к таким средствам, мы будем считать врагом правого дела Венгрии…
