Тем временем «варшавка» энергично пожирает километры. Мы проезжаем дымящие трубы Татабаньи — знаменитого шахтерского центра, который дал Будапешту в дни восстания одну из самых активных боевых дружин. Делаем круг вдоль узенького озерца Тато и въезжаем на шоссе, ведущее в Комаром — железнодорожный узел на чехословацкой границе.
— «Ой, мамбо, мамбо итальяно…»
Песенка встаёт колом в горле. Навстречу приближается знакомый рокот. Мы тормозим и съезжаем вправо, прямо под стреху маленькой деревенской корчмы. Зелёное бронированное чудовище проходит мимо нас и скрывается за горизонтом.
Корчма в Аче
В корчме ничего не достать, кроме хлеба и вина. Но сюда сходятся крестьяне и живущие в деревне рабочие комаромских фабрик. Мы едим хлеб, потягиваем вино, разговариваем.
Как выглядела революция в Аче?
— Как положено. Вышли на демонстрацию, организовали комитет. Стрельбы не было. И до сих пор полное спокойствие.
Мы спрашиваем про коммунистов. Их тут, конечно, хватало — больше сотни. Вот порядочных почти не было. И десятка не наберешь. Эти в ревкоме. А остальные? А чего, сидят себе тихо.
Колхоз? Колхоз в деревне есть. Ещё не распустили. Но мужики не хотят колхоза. Дождутся разрешения правительства и распустят.
А чья раньше была земля? Графская. Ну, эти уже не воротятся, такого никто не допустит.
— А если бы попробовали?
Крепкий, кряжистый мужик в домотканной куртке поднимает кулак:
— Тогда второе восстание устроим! Об этом большом промышленном городе в северозападной Венгрии мы ещё в Польше наслышались самых фантастических вещей. Говорили, будто его захватили прибывшие из Австрии отряды хортистов и создали крайне правое автономное правительство во главе с фанатичным монахом-капуцином…
По всему городу искали мы этих хортистов и капуцина. Ни следа. Единственные пришельцы из Австрии — страшно самоуверенные корреспонденты второстепенных западных агентств. Так мы и не поняли, они ли выдумали облетевшую мир сенсацию.
Ревком Задунайского края. Атмосфера та же, что во всех ревкомах, какие я до сих пор видел. Толпы ходоков, треск пишущих машинок, гам, дым, множество солдат и вооружённых штатских.
Председатель комитета — могучий, пышноусый мужчина — мало напоминает обитателя монастырской кельи. На вопрос об автономном правительстве он визгливо, по-мужицки хохочет:
— Была такая инициатива… со стороны школьников. Мы им сказали, что это выйдет кабаре, а не правительство.
Председателя зовут Аттила Сигети, он известный левый журналист.
