Она с удивлением продолжает разглядывать Преэдика.
— Щечки у тебя зарумянились, глазки так и бегают. Будто на молоденьких девок засматривался.
— Будет тебе…
А ведь причиной тому — бодрящее утро, море с его миражами и тремя тоннами отборной салаки, разгорячившими старого рыбака. Три тонны! После стольких порожних дней. Три тонны, когда в душе уже зрела злость, росло подозрение, что ДУХ САЛАКИ повернулся спиной к их прибрежным водам.
— Может, сперва нажаришь полную сковородку? Со сметаной и лучком.
— Конечно, — кивает жена.
— А потом почистим и в соль.
— Никак не выйдет.
— Это почему же?
— А потому, что в доме соли нет.
Совсем неожиданная для Преэдика новость.
— Ты что говоришь-то? — и у мужика лицо вытягивается.
— Что есть, то и говорю. Сам неделями ругал то мужиков, на тралботах, что все на дне перевернули, то горожан, что отходами Рижский залив испоганили, а соли принести не удосужился.
— Проморгал…
Однако с солью не такая большая беда, какая была с рыбой. Соль можно попросить в любом доме. Но прежде чем идти по деревне, жена готовит полную сковороду салаки с лучком и укропчиком.
Тысячи раз они вот так сидели в кухне за столом — по обе стороны от сковородки. Правильнее сказать — поначалу сидели вдвоем, потом в окружении целого выводка голосистых детишек, потом снова вдвоем. Кто не сиживал за этим столом, может подумать, будто жареная салака всем до смерти надоела. Но вот один отпрыск приезжает домой из Таллинна, второй из Тарту, третий из Раквере, четвертый из Пярну, и не успевают верхнюю одежонку скинуть, как уже справляются: «А салака есть? Со сметаной и луком?» Конечно, салаку можно приготовить по-разному, но именно это как бы фирменное блюдо, семейная привычка, знак того, что ты дома.
Прошлым летом на Абруке гостили финны, муж с женой, обошли все дома и везде записывали, как готовят рыбные блюда. Показывали книгу, которую выпустили в Финляндии, с шестью сотнями рецептов. В следующее издание должна войти тысяча рецептов. Некая чудесная сила таится в этой маленькой рыбешке, что детей поднимает и взрослых поддерживает.
Перед некоторыми домами хозяйки закладывали в клумбы свежую салаку, после чего пионы и левкои цвели самозабвенно. Бывали весны, когда уловы превосходили все разумные пределы, тогда при посадке картошки в борозду к клубням бросали целую рыбку или потроха — осенью едва дотаскивали до дома урожай.
— Даже не знаю, — говорит жена, — надо ли нам полный кузов засаливать на зиму?
