Но вражеских самолетов становилось все больше. Усенко прижимал «семерку» к ведущему, вертел головой по сторонам. С юго-запада наперехват группе мчалась четверка, за ней еще восьмерка «мессершмиттов». Дальше у самого горизонта виднелись еще какие-то черточки. Положение «петляковых» осложнялось: на каждый Пе-2 приходилось уже по три Ме-109!
— Командир! Командир! — Георгий не докладывал, а кричал. — Справа еще четыре «мессера»! А вон еще!
— Ты чего раскричался, Сгибнев? — спросил Лопатин стрелка. — «Мессера» летят? А что ж им делать? Пусть летят. Подойдут поближе, не волнуйся, поделюсь с тобой по-братски, будешь бить на выбор. А кричать зачем, Сгибнев?
«Ну и нервы у мужика! — с восторгом подумал Костя. — Тут такое! А он еще шутит!» Но удивительное дело — вовремя спокойно сказанное слово боевого товарища разрядило напряженность.
Радист опомнился и даже обиделся:
— Почему вы меня зовете Сгибневым, товарищ лейтенант? Моя фамилия Збитнев!
— Вот я и говорю: Сгибнев! — невозмутимо повторил бомбардир. — Ты должен перед фашистами не сгибаться, а сбивать их. Понял, Збитнев?
Количество вражеских истребителей перевалило за три десятка. «Петляковы» вместе с «мигами» шли плотным строем на большой скорости на восток. Гитлеровцы предприняли несколько атак, но, встретив сосредоточенный огонь стрелков и заградительные трассы «мигов», прекратили их, а затем повернули к Смоленску. Напряжение боя спало, и летчики заговорили, обмениваясь наблюдениями.
— Когда мы выходили из пике, — докладывал Георгий, — я видел, как к цели с севера подлетало штук двадцать «горбатых», а повыше их «эсбэ» с «лаггами». Куда они?
— Все правильно! Штурмовики и бомбардировщики должны развить наш успех! объяснил Лопатин и вдруг спросил: — Вы не слышали свист в машине перед входом в пике?
Летчик, смутившись, помалкивал, а радист захохотал:
— То наш командир перед атакой всегда свистит! Он же голубятник!..
До полета Константин настороженно косился на «старика» Лопатина, не доверял ему. После полета он смотрел на него с восторгом и готов был выполнять все его приказания.
4
Солнце спряталось за верхушки деревьев. Наступил вечер. На дальней стоянке техники регулировали мотор, проверяя его на всех режимах: рокот его то набирал мощность и басил, то переходил в мягкое, чуть слышное погуркивание, почти воркование.
Усенко помимо воли прислушивался к пробам мотора, когда из чащи леса донеслась команда:
— Летному составу! Срочно собраться на КП! За грубо сколоченным столом стоял капитан Богомолов. Поблескивая слегка выпуклыми серыми глазами, он терпеливо ждал, когда летчики усядутся. Константин заметил на лице не только следы переутомления, но и радостное оживление. Богомолов поворачивался то к Серебряку, то к помощнику начальника штаба Власову, о чем-то переговаривался с ними, улыбался.
