Костя глубоко вдохнул и, подворачивая «семерку» к колонне, приказал:
— Слушать всем! К бою!.. Штурман! Чтобы все бомбы — в цель!
— В цель, в цель! — проворчал Ярнов. — Попробуй с двух тысяч попасть в копейку!.. — И вдруг предложил: — Костя! А может, попробуем с пике, чтоб поточнее? — Да! Но… — Летчик замолчал. Неожиданное предложение бомбардира всколыхнуло в его душе давнишнее желание. Но родило и опасение: предварительно не потренировавшись, не сделав ни одного учебного полета, сразу решиться на боевой — по силам разве что испытателям. Но станет ли это первое в его жизни пикирование на Пе-2 последним?.. И тотчас, сметая сомнения, вспомнились обнадеживающие наставления инструктора Василия Иванова, Уверявшего молодого летчика: «У тебя получится. Дерзай!»
— А что? На Ар-2 мы ж пикировали! — загорелся Константин и решительно приказал: — Давай, Миша!
— Я готов! Угол пикирования — шестьдесят… Ой, смотри, Костя! Там «мессеры»! Откуда они взялись?
Точно! В серой дымке впереди танковой колонны пониже облаков патрулировали два истребителя. Усенко безошибочно определил: Ме-109. Их присутствие усложняло обстановку — Константин быстро оценил это. Конечно, противника надо бить. Но бить с умом! Как?..
Ничего не подозревавшие немецкие летчики не тревожились. Летали они, как в учебной зоне, спокойно и довольно далеко от колонны. В манере их полета Усенко увидел столько уверенности, безнаказанности, наглости, что волна ярости захлестнула его.
— Ничего! — стиснув зубы, проговорил он. — Зайдем сбоку! Пока очухаются… Давай, Миша, серией!
Бомбардировщик быстро приближался к колонне. Немцы не стреляли. Впрочем, летчики за их действиями уже не следили — они включились в привычный ритм работы.
Прильнув к трубе оптического прицела, Ярнов осуществлял боковую наводку направлял «петляков» в ту часть вражеской колонны, где густо теснились танки.
— Пошел! — подал он команду.
Усенко толкнул штурвал, «семерка» опрокинулась книзу и с нарастающей скоростью помчалась к земле. Страшная сила инерции бросила летчика вперед, привязные ремни больно впились в плечи, и тело, потеряв опору, вдруг повисло, стало непривычно легким, невесомым. С пола, из всех щелей кабины выскочили невидимые прежде комочки грязи, пыль, обрезки каких-то проводов, болтик, — всё это повисло в воздухе. На самолет угрожающе двинулась земля и на ней быстро увеличивающиеся в размерах продолговатые прямоугольники — танки. Константин не замечал, что делалось в кабине, он видел только эти прямоугольники и, двигая штурвалом, педалями, торопился в считанные секунды пикирования поточнее прицелиться. Успел! В то же мгновение бомбардир хлопнул его рукой по плечу:
