Лариса Федоровна захлопнула журнал и встала. Поправляя руками прическу, прошлась до двери, повернулась, оперлась спиной о косяк. Затем пристально посмотрела на Алешу:
— Колобов, зачем ты пошел в училище?
Он не понял вопроса. Может быть, она спросила его, зачем ехать в такое училище, которое расформировалось. Может, она хочет услышать, почему он поступил так, а не иначе. Или она вообще против военного образования?
— Я вас не понял.
— В тебе нет военной косточки.
— Вы так думаете?
— Абсолютно уверена.
— Ну, а если война?
— Война — другое дело. Тогда и пойдешь на фронт, вместе со всеми.
— Я как-то не думал об этом. В училище всем хотелось. Не отставать же мне от ребят. А получилось, что взяли именно меня.
— Я рада, что ты вернулся. Кончай десятилетку, Алеша, — и она снова прошлась по классу от стены до стены.
Васька, игравший слугу Луку, и Вера пришли почти одновременно. Сделали выгородки: стол вплотную придвинули к доске, вместо дивана поставили стул, а вместо комода — парту. Вера закрутила свои большие черные косы в тугой клубок на затылке и заколола его длиннозубым роговым гребнем. Предполагалось, что это приблизит ее к образу.
Репетиция шла гладко. С первой же сцены Васька стал «откалывать» такого Луку, что Лариса Федоровна диву далась: натуральный старик. Вот только голос надо несколько приглушить.
— И, пожалуйста, певуче, по-стариковски.
— Это можно, — ответил Васька, но тут же переборщил. Речь Луки походила теперь на глухое рычание растревоженного зверя. В дополнение ко всему Васька делал совершенно свирепую, кровожадную гримасу.
— Помягче, — подсказала ему Вера. — Лука — верный слуга мой. А ты почему-то хочешь меня съесть.
Алеше не давалась никак сцена дуэли. И даже не вся сцена, а финал, когда «Медведь» целует вдовушку. Получалось как-то сухо и фальшиво.
— Ну кто так целует! — искренне возмутилась Вера. — Он совсем не умеет целоваться.
Лариса Федоровна смущенно засмеялась:
— Ну что делать! Давайте повторим заключительный момент.
— Другие-то ведь умеют, — старческим голосом сказал Васька. — А мы не горазды…
— Да дома тебя кто-нибудь целовал? — все еще раздражаясь, спросила Вера.
— Чего ты ко мне пристала! — поморщился Алеша и вдруг взорвался: — Не могу! И не хочу учиться! И не нужна мне эта роль! Берите кого-нибудь другого.
Васька схватил Алешу за руку, чтобы тот не сбежал:
— Брось трепыхаться. Почему-то я не сержусь, когда меня гоняют. Ну, поцелуй ты ее покрепче! Пусть отвяжется.
