Убог я и голоден, бледен и худ,
Я узник уныния тяжких оков.
Судьба нас сравняла, и злая нужда
Обоим раскинула мрачный покров.
Лишился он миля и плачет о нем,
Но я непреклонен, я буду суров:
Ведь слишком я беден, чтоб людям прощать
Ущербы в имуществе — я не таков!
Суди нас по правде, о мудрый судья,
И щедрой рукой одари бедняков!
Судья наконец уловил их намеки и не захотел показаться жестоким. Достал он динар[61] и сказал:
— Меж собой его поделите и тяжбу свою прекратите!
Оглянуться никто не успел, как руку старик протянул — и динар исчез у него в кулаке, едва пред глазами мелькнул. А при этом старик сказал:
— Половина динара — доля моя в подаренье, а твоя половина — мне за иглу возмещенье! Но я не хочу бесчестным слыть — забирай свой миль, так уж и быть!
Ускользнувших денет юноше стало жаль, охватила его печаль, на лицо опустилась туча тревожная: понял он, что динар вернуть невозможно. Но судья и его ублаготворил: пару дирхемов[62] дать соблаговолил и сказал:
— Вашему спору давно пора прекратиться, больше ко мне не приходите судиться: бездонных нет у меня карманов для пополнения ваших изъянов!
Спорщики вышли, радуясь и сияя, красноречиво судью восхваляя. А в сердце судьи не угасала досада: пенял он себе, что мужу разумному так поступать не надо; расточительность, дескать, разум его источила и камень руки́ его увлажнила. Сказал он своим приближенным:
— Охватило меня сомненье, и подсказывает мне подозренье, что это вовсе не спорщики были, а два плута, что нас перехитрили. Мне бы хотелось их испытать и тайну их разузнать.
А был у судьи помощник — человеческих душ знаток, в букете его приближенных лучший цветок. Он посоветовал:
— Надо их воротить и, если мы тайну хотим раскрыть, обоих как следует допросить.
Судья поскорее послал слугу, любопытством томим, в, когда оба спорщика вновь предстали пред ним, он строго сказал:
— Если правдивые услышу признанья, за проделку не будет вам наказанья.
Засмущался юноша, потупил глаза, старик же вышел вперед и такие стихи сказал:
Недаром часто говорит молва:
У львенка зубы остры, как у льва.
Я серуджиец родом, он — мой сын,
Из наших уст рекой текут слова.
У нас ни миля нету, ни иглы,
Зато полна уловок голова!
Однако наша участь нелегка:
Коварная судьбина такова,
Что гонит нас насущный хлеб просить
У всех, в ком капля щедрости жива.
Где скажем в шутку слово, где всерьез —
Ведь бедность в ухищрениях права:
Нас смерть давно в засаде стережет,
Засучивая злобно рукава!
