Дело полезное моя невольница знала: что разъято — прочно соединяла. Была ловка она, и в работе проворна, и при скудости и при достатке покорна. И по шелку бегала, и по дерюге — было ей все равно; потом поили ее, не сладким вином. Верой и правдой служила, хозяевам угождала, а уж если сердилась — как огнем обжигала!
Этот юноша выпросил у меня невольницу для неких дел. Я уступил ее на время и брать за это ничего не хотел: пусть, мол, пользуется — об одном лишь просил я: работы ей не давать непосильной. А он пожелал извлечь для себя побольше проку и стал наслаждаться ею без отдыха и без сроку, так что вернул ее порченую, истерзанную, ни на что уж более не полезную. В залог же он мне оставил, признаюсь, то, в чем я вовсе не нуждаюсь.
Ответил юноша:
— Старик не солгал ни слова, но я искалечил ее случайно, без умысла злого. А за эту невольницу я в залог ему предложил невольника черного, которым особенно дорожил, слугу покорного и исправного, в украшении и лечении помощника славного, чистого, стройного станом, свободного от любого изъяна. Красотой своей он для других не скупится, тем, что имеет, всегда готов поделиться. Быстро он поднимается на щедрости зов, если нужно добавить — он и добавить готов. Каждый, кто помощи у него попросит, его и хвалит и превозносит. В доме ему никогда не сидится; сразу двух жен он берет, если захочет жениться, их приласкает и разукрасит своею рукой, а потом отправится на покой.
Тут судья им строго велел:
— Или намеки свои разъясните — или прочь уходите!
И юноша снова заговорил:
Он дал мне иголку — лохмотья зашить,
Истертую, ржавую — где уж в ней прыть!
А я ту иголку случайно сломал —
Тянул я за ней слишком длинную нить.
Но требует выкупа жадный старик,
Оплошность мою он не хочет простить.
«Отдай мне иглу! — он все время твердит. —
Иль денег давай, чтоб ущерб возместить!»
Взял миль он в залог — сурьмяной карандаш,
Которым привык я глаза подводить.
Я с белыми веками так и хожу…
Подобный позор я могу ль пережить?!
Прошу тебя сжалиться, мудрый судья,
И, как справедливость велит, рассудить!
Тут к старику повернулся судья:
— Ну, отвечай без обмана, очередь наступила твоя!
И старик сказал:
Клянусь я камнями святых городов
[60],
Куда нас влечет благочестия зов:
Не стал бы в залог я и брать этот миль,
Живи я в достатке, будь сыт и здоров.
Не стал бы я требовать денег с него,
Любую оплошность простил бы без слов.
Но рок натянул свой безжалостный лук
И в сердце стрелу мне направить готов.
