Для Бизе это убийственно — столько надежд было связано с сочинением.
Для Шудана это вопрос без эмоций — стоит ли вкладывать деньги в издание клавира и партитуры.
Шудан, собственно, уже решил — отрицательно. Но есть сын, Антони. Ему 14. Пора приучать мальчика к делу.
— Как ты думаешь, следует ли издать?
— Несомненно!
— Почему — несомненно?
— Но ведь тут замечательные находки!
— Например?
— Посмотри этот хор солдат и матросов — какой великолепный эффект от совмещения двух разных ритмов!
— Предположим… Я в этом не разбираюсь, но готов тебе верить. Что дальше?
— А первый хор — баркарола с четырьмя репризами, каждый раз предстающими в новом обличий…
— Допустим, допустим, допустим… Ответь теперь — будут ли все это петь в тесном домашнем кругу?
— Но ведь это и не рассчитано на домашнее музицирование! Это очень значительное произведение для большой хоровой и оркестровой группы…
— Правильно. Но тогда — объясни мне, кто захочет купить партитуру? У месье Паделу она есть — рукописная. Ты уверен, что после рецензий в газетах какой-то иной дирижер пожелает исполнить эту оду-симфонию?
— Но ведь есть же и специалисты, и любители музыки, которым будет весьма интересно познакомиться с партитурой…
— Предположим, их наберется… допустим… ну — десять, двенадцать… пусть двадцать! Разве это окупит наши расходы?
— Я не знаю… Но мне кажется — это очень значительный вклад в современную музыку… И история это оценит…
— Может — да, может — нет… Но мы не работаем для истории. Ноты — это товар. Как ты думаешь, если издать только клавир — будет спрос для домашнего музицирования?
— Болеро, несомненно…
— Ну, например, болеро. Что еще?
— Может быть, и молитва…
— Видишь, милый, ты и сам не уверен… Ради двух номеров издавать весь клавир? Антони, мы с тобой коммерсанты. Эмоции — в сторону! Понимаю — ты любишь Бизе, мне он тоже весьма симпатичен. Но одно — наши личные отношения, а другое — торговля. Пойми это. Эмоции — прочь!
— Значит, ты не издашь ни клавир, ни партитуру?
— Почему же?.. Со временем… Может быть… Если появится благоприятная конъюнктура…
Конъюнктура, конечно, появится. Через 17 лет, когда имя Бизе засияет на мировом горизонте. Когда Жоржа Бизе уже не будет в живых. Шудан своего не упустит.
А сегодня…
Сегодня у Жоржа Бизе остается единственный шанс. «Гузла эмира». Но именно этой работе, написанной наспех, в трагической ситуации и не удовлетворяющей его самого, Бизе и не решается вверить свою судьбу.
Дельсарт решает помочь племяннику. Как раз в эту пору директор Лирического театра Леон Карвальо получает от государства небольшую субсидию, которая станет теперь ежегодной — по существу, государственную дотацию. Каролина Миолан-Карвальо, супруга директора — ученица Дельсарта.
