вскрывало бы внутренние предубеждения тендера, расы как случай определенной
«адвокатской» защиты. Но если именно я, объективный профессор, говорю об объективном
факте, тогда, возможно, они над этим подумают и запомнят.)
Такое равенство — «объективность=мужчина» — имеет огромные практические последствия
в каждой сфере нашей жизни, с начальной школы до профессионального и высшего
образования, на каждом рабочем месте. Зиммель пишет: «Позиция власти мужчины не только
утверждает его относительное превосходство над женщиной, но и подтверждает, что его
стандарты обобщаемы далее уже в качестве общечеловеческих стандартов для „равного"
управления мужчинами и женщинами»8.
Современные дебаты
Думаю, что и в вашей стране сегодня идут дискуссии о мужчинах и мужественности. Мы просто
об этом не знаем. Например, о каком тендере я думаю, когда размышляю над американскими
проблемами — «подростковым насилием», «криминальным насилием», «насилием на городских
окраинах», «насилием, связанным с употреблением наркотиков», «насилием в шко-
22
лах»? О каком тендере я думаю, когда прошу вас вспомнить об ухмыляющихся, надменных
пограничниках при пересечении границы в Боснии, караванах джипов, следующих за своими
воинствующими царьками в Сомали, о чьей-то радости, когда взрывается еще одна бомба
террористов в стране басков, о молодых людях, размахивающих автоматами, прогуливаясь по
разбомбленным улицам Бейрута?
Конечно, в нашем воображении возникают мужчины. И не просто мужчины, а молодые
мужчины — подростки или молодые люди, которым за двадцать, и относительно бедные
мужчины, из рабочего класса или низших групп среднего класса.
Как же наши социальные комментаторы обсуждают эти проблемы? Замечают ли они, что
проблемы молодежи и насилия являются на самом деле проблемами молодых мужчин и наси-
лия? Они когда-нибудь говорят о том, что как только этнический национализм где-нибудь
поднимает голову, то это голова молодого мужчины? Говорят ли они о мужественности
вообще?
Нет. Послушайте, что сказала эксперт, которую попросили прокомментировать жестокое
убийство 21-летнего Мэтью Шепарда, гея, студента университета Вайоминга. Когда ей
напомнили, что от 80 до 90 процентов людей, арестованных за преследование геев, молодые
мужчины, социолог Валери Джен-нес заметила, что «эти данные говорят о том, что молодежь
работает над проблемой своей идентичности в переходный период из домашнего состояния во
взрослое»9. Оказывается, главной переменной здесь является
